Исключая чувства (СИ)

Они пообедали-то вместе всего пару раз, когда не сговариваясь встретились на пороге одного и того же заведения. Не сидеть же за отдельными столами, только потому что у них все, кроме секса, под запретом? Хотя Лара в первое их столкновение так поступить и порывалась, но это было бы уже совсем странно. Дима не видел ничего плохого в непринужденном общении и всячески его поощрял.

В эти месяцы их установленные встречи временами проходили среди недели: чаще для компенсации пропущенной по разным причинам субботы, но иногда в дополнение к ней, если вдруг выдавался свободный вечер буднего дня. Случалось это, к сожалению, нечасто, но все равно к началу марта Дима и Лара уже вполне изучили друг друга и понимали, чего ожидать. Нащупали естественные границы приемлемого в рамках их договоренности поведения. Проверили на практике, что такая модель взаимоотношений очень сносно себя показывает и ничем им не угрожает.

Прежняя неловкость исчезла. Убедившись, что все идет своим чередом, что от простой приятной беседы никто не спешит вдруг закатывать сцену ревности или мечтать о частном доме в элитном поселке, детях и собаке на заднем дворе, они — особенно, конечно, Лара — перестали трястись над соблюдением границ.

Темп жизни был таким, что продолжать, например, избегать совместных ужинов после работы, если встреча случалась в будний день, было глупо. Да и молчать, ничего не зная друг о друге, — тоже. Они не говорили о личном, но свободно обсуждали рабочие моменты, интересные судебные процессы, новые изменения в законодательстве, книги, фильмы, новости и прочие безопасные для их ситуации явления этого мира. Лара сначала пыталась держаться совсем уж особняком, но объективно признала, что в этом нет смысла. Никому не станет хуже, если они перекинутся парой слов.

Общаться с ней было здорово. Интересная, умная, вдумчивая женщина. Удивительно, что его первое впечатление о ней оказалось до того точным. С ней действительно было легко, и Дима в который раз порадовался, что в январе решил-таки прогуляться до ее кабинета и получил лучшие не-отношения в жизни. Дело ведь не столько в очерченных условиях, сколько в личности Лары. Она цельная, уверенная, рассудочная. И потрясающе страстная. Поэтому с ней подобные отношения работали и не искажались.

На столе звякнул телефон. Дима потянулся за ним, с усмешкой замечая, как Леха активно строит глазки какой-то девушке за угловым столиком.

Лара Гишар:

«Привет! Извини, я не смогу в сб. Спишемся на следующей неделе».

Нахмурившись, Дима смотрел на непогасший экран.

Странно, в прошлых сообщениях Лара всегда указывала причину (он первое время удивлялся, но, наверное, она считала нужным продемонстрировать, что не нарушает свои обязательства просто так); даже про критические дни писала спокойно, не став зря смущаться (хотя о чем он, Лара и смущение? П-ф-ф!), про работу тем более говорила прямо и сразу предлагала другой день. А тут так.

Не могло же ей уже наскучить их соглашение?

Глава 17

В пятницу Лара традиционно просидела в офисе допоздна, заканчивая все, что не успела в течение недели. Заодно, пока работа горела в руках, надеялась добраться до той части дел, что в другие времена всегда планировала на субботу. В своей завтрашней продуктивности она сомневалась.

От тишины вокруг немного звенело в ушах. Наверняка в офисе уже не было ни души, даже она сама обычно уходила пораньше и, уже вернувшись в свои чертоги, снова бралась за документы, но этим вечером смена обстановки точно не пошла бы ей на пользу, а напротив, навевала бы мысли, которых Лара избегала с того дня, как был куплен билет на поезд. И последние лет восемь, если не десять. Меньше вспоминаешь — меньше болит. Золотое правило для всех желающих выжить после купания в бочке с дегтем.

Когда Лара была совсем-совсем юной, не вспоминать было слишком тяжело. Все ее беды и вопросы всегда возвращались: днем, едва выдавались свободные от учебы или других занятий полчаса, ночами вместо сна — и так по кругу. Годами. Потом, очень внезапно стало как будто бы легче, и она опрометчиво подумала, что все. Время прошло, забрало переживания, присыпало их песком или чем потяжелее.

Оказалось, сроки давности ни причем. Просто на последнем курсе магистратуры Лара начала действительно много работать. С раннего утра и до глубокой ночи. Вечная усталость обернулась волшебной таблеткой: никаких мыслей, кроме как о выполнении полученных от адвоката-наставника задач, никакого самокопания. Наконец, Лара получила шанс засыпать, едва касаясь любой частью тела кровати — и это было избавлением, пусть и не безграничным.

Конечно, боль возвращалась. И возвращалась со всей накопленной силой, обрушивалась, стоило натолкнуться на внезапный триггер. Любое воспоминание, любой, самый слабый отголосок, связанный с прошлым, бил в цель, но Лара методично заставляла себя принять то, что случилось.