Исключая чувства (СИ)

— Вот, — Дима, еще напряженный, но переставший после ее слов хмуриться, порывисто взмахнул рукой, — тогда ты понимаешь, почему мне не нравится твоя бравада, — подойдя ближе, он наконец уселся в кресло для посетителей. Правда, сразу же, совершенно нескромно придвинулся на нем впритык к столу, как будто приготовился вести долгий и муторный допрос. — Расскажи, в чем дело. Я готов помочь.

Лара даже не стала реагировать на его покровительственный тон. Уверившись, что пределов собственных договоренностей они не превысили, она расслабилась. Откинулась на спинку кресла и настроилась удовлетворить неизбежное, тревожное любопытство обеспокоенного, малопонимающего в произошедшем Димы.

Она объяснит ситуацию, докажет, что реальной опасности нет, и он успокоится, поставив галочку в колонке напротив словосочетания «моральный долг». Проще простого.

— Спасибо за предложение, — начала она со встречной вежливости, — но все действительно под контролем. Представитель противоположной стороны любит поиграть в девяностые, но ключевое здесь слово — «поиграть». Обычное моральное давление. На следующей неделе финальное заседание, после которого он утратит к нам интерес. Денис — это мой босс — участвует в процессе вместе со мной и полностью в курсе ситуации, так что, как видишь, я не такая безбашенная, как тебе могло показаться, — Лара закончила, уверенная, что прояснила все, что требовало пояснений.

Дима, вопреки ее ожиданиям, прищурившись, смотрел на нее с подозрением.

— Да? С кем ты сегодня поедешь домой? Кто завтра тебя встретит? Кто проверяет, что с тобой ничего не произошло? — Вопросы лились из него потоком.

— Я сама отлично справлюсь, — теперь Лара чеканила слова, — это рядовая ситуация.

— Эта — рядовая? — Дима вскинулся в кресле. Таким напряженным и неотступным она прежде его не видела.

— Было уже такое, и не раз. Дальше они не зайдут. Кишка тонка.

— И откуда ты знаешь? Уже встречала тех, у кого не тонка?

Лара дергано пожала плечами. Не отчитываться же в самом деле.

Осознав, что вдвоем они включили «голос для заседаний», она не к месту усмехнулась. В последние несколько минут атмосфера вокруг стала до нелепого стерильно-безэмоциональной.

— Ты не можешь знать, на что они пойдут, — Дима не успокаивался. — Особенно когда ты разгуливаешь везде одна, как на блюдечке. — Его непривычно холодный и въедливый голос раздавался громкими, отчетливыми репликами, но Лару такая интонация по отношению к ее персоне только злила.

— Я знала, какие дела буду вести и какие будут в связи с этим риски, — произнесла она едва ли не по слогам. — Это часть моей работы.

Дима же хмыкнул, не утруждаясь комментированием ее последних фраз.

— А вот ты мне ничего не должен, и такие обязательства ни к чему. Зачем тебе тоже рисковать?

— Считай это проявлением моего безудержного благородства.

— Дима…

— Вопрос закрыт. Я тоже все прекрасно понимаю и не собираюсь пускать ситуацию на самотек.

— Ты не можешь мне указывать, если ты вдруг забыл, — Лара холодно усмехнулась. Она пыталась с пониманием отнестись к его интересу, но он давно уже вышел за рамки приемлемого. — А если тебя что-то не устраивает, всегда можно все прекратить.

Глава 30

Атмосфера в кабинете переменилась за секунды. Ларе хватило короткого взгляда в сторону резко поднявшегося из кресла Димы, чтобы догадаться, насколько прозвучавшее предложение его взбесило. Уперевшись бедрами в край стола, он замер на месте. Хмурый, напряженный и бессловесный. Непривычный.

На столь близком расстоянии Лара не могла не заметить, с каким усердием он сдерживал против его воли увязшие в воздухе и оттого легко ощутимые, бьющиеся в нем через край эмоции. Она видела напряженно стиснутые челюсти, слышала громкое, тяжелое дыхание, чувствовала на себе пораженно-разозленный взгляд. Хотелось поморщиться, избавиться от вызванной его недовольством неуютной скованности в теле. Дима, впервые за все время их знакомства показавшийся без традиционного амплуа беспечного балагура, был мало предсказуем.

— Лара, да в чем дело, ты можешь объяснить? — Голоса он не повышал, но горьковатая, удивленная злость сочилась из каждой фразы. — Почему я не могу помочь? Почему ты бесишься, даже когда я просто перед тобой дверь открываю? А я вижу, что бесишься, хоть и молчишь! Что за хрень? Я предлагаю тебе разумное решение. Помощь. Обычную человеческую помощь, — произнес он размеренно, едва ли не по слогам, словно Лара была не способна самостоятельно продраться через сплетения предложений к смыслу сказанного.

В порыве раздражения она приготовилась заявить, что никакая помощь ей не нужна, но, прокрутив реплику в голове повторно, засомневалась: выходило нелепо, и в воображении рисовалась неприятная ассоциация — истеричный, топающий ногами и взмахивающий руками в попытках отстоять собственную независимость подросток, плевать хотевший на доводы разума. Дабы не уподобляться образу в голове, Лара всем просящимся наружу возражениям предпочла терпеливое молчание.

Дима же продолжал возмущенно, с яростной убежденностью доказывать ей, как и в чем она неправа: