Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

Мать Сергея Тимофеевича, Мария Николаевна, особенно ярко обрисована в воспоминаниях писателя. Пылкий, сильный характер, железная воля в достижении своей цели сами собой предоставляли ей первенствующую роль в семье. Если прибавить, что она была, сверх того, очень умна и хорошо для своего времени образованна, то станет ясно, что мы имеем дело с необыкновенной женщиной. Она жила в глуши, на краю России, в Уфе, где не только образованные, но и просто грамотные люди были в то время редкостью, и сумела путем самообразования достигнуть таких блестящих результатов, что все умные и образованные люди, попадавшие в Уфу, спешили познакомиться с ней и никогда потом не забывали ее. Бóльшая часть таких знакомств обратилась впоследствии в дружбу с ее семейством, которая прекращалась только смертью. Ученые и путешественники, посещавшие Уфимский край, также непременно знакомились с Марией Николаевной и оставляли письменные знаки удивления ее уму и красоте.

Отец Аксакова был захолустный русский помещик, старинного дворянского рода, всю молодость проживший в деревне. Простоватый, недалекого ума, отец Аксакова не получил почти никакого образования, но зато обладал большим здравым смыслом и прекрасной чуткой душой. Он не отличался никакими блестящими качествами, но зато душа его светилась тем ровным, тихим сиянием, какое отличает истинно добрых и благородных людей. Слабохарактерный от природы, он был настойчив в важных вопросах и, несмотря на природную робость и застенчивость, умел заставить себя уважать.

При таких обстоятельствах значение хорошего воспитания было громадно, и, к счастью, Мария Николаевна была вполне подготовлена к этой трудной роли. Несмотря на холодный, расчетливый ум, она умела любить горячо и сильно. Такой беззаветной любовью и была любовь ее к детям, и в особенности к старшему, Сереже, которого она спасла от смерти. Ей приходилось идти наперекор всем общепринятым взглядам и понятиям того времени, переделывать весь строй жизни, начиная с пищи, применяя ее к здоровью и натуре ребенка. Вдобавок она часто хворала и должна была поддерживать многочисленные родственные отношения и знакомства и для этого переезжать с места на место. О систематическом (то есть по определенному плану) воспитании нечего было и думать.

Главной заботой Марии Николаевны было оградить сына от соприкосновения с действительностью, которая могла легко развить в ребенке грубость чувства, особенно если вспомнить, как неприглядна была действительность в эти темные времена крепостного права. В этом ей отчасти помогало слабое здоровье Сережи. Благодаря слабости телесной он был избавлен от многих неудобств тогдашнего быта. Зато Сережа рос, не имея товарищей одного с ним возраста. Сестра его, которую он очень любил, была моложе его и не могла принимать деятельного участия в его интересах. Таким образом, мать сделалась постоянной его собеседницей и товарищем и, еще когда он был в младенческих летах, обсуждала с ним свои планы, советовалась, куда ехать и куда не ехать, и объясняла свои соображения. Когда Сереже наступила пора учиться, она посадила его за ученье не силой принуждения, но разговаривая с ним о пользе образования, говоря, что она хотела бы видеть его умным и ученым. Такая доверчивость весьма льстила самолюбию ребенка и производила настоящие чудеса. Немало содействовало этому также и обаяние его матери, резко выделявшейся своими манерами, своей выдержкой и своей образованностью над темной массой родни, державшейся без всякого достоинства.

Будучи сама литературно образованна, Мария Николаевна хорошо понимала цену умственных интересов и постаралась посредством их расширить внутренний мир своего сына, который мог заменить ему отчасти действительный.

Читать научился Сережа необыкновенно рано, во всяком случае ранее той тяжелой болезни, с которой начинаются его последовательные воспоминания, так как тотчас по выздоровлении своем он помнит себя уже читающим детскую книжку «Зеркало добродетели». В это время ему было всего только четыре года.

Вместе с любовью к чтению у Сережи необыкновенно сильно развилась наклонность к фантазии (воображение). Он делился своими рассказами, вычитанными из книг, с сестрой, но при этом часто приукрашивал их своей фантазией, так что, когда однажды пересказывал сказки Шехерезады, оказалось, что он сообщал от ее имени то, о чем ей и не снилось.

Потребность в чтении у маленького Сережи в самом первом возрасте была очень велика. Когда он изучил «Зеркало добродетели», он до того скучал без книг, что стал читать «Домашний лечебник» Бухана. Однако мать сочла это чтение для его лет неудобным; она выбирала лишь некоторые места и, отмечая их закладками, позволяла сыну читать их, и это было в самом деле интересное чтение, потому что там весьма толково описывались все травы, соли, коренья и разные медицинские снадобья.