Искра (СИ)

— Тише, блондиночка. Если возьму тебя на чертовом обрыве, ты всех перебудишь, еще и замерзнешь, — он немного отстранился, пытаясь вернуть себе самообладание, — Я хочу, чтобы ты стала моей семьей, — он еще раз смазано коснулся губами ее виска, поднялся и побрел в сторону селения.

Эльфийка ощутила растерянность, она и ожидала от полуэсилла чего-то подобного, учитывая речи его матери, но не так скоро. Она прерывисто вздохнула, обнимая себя за плечи, и расплакалась.

«Семья, как забавно… Снова и снова горько смеюсь над удивительными поворотами судьбы. У меня была семья из мамы и папы — они сгинули. У меня была надежда, что я смогу стать лучшей матерью для своего малыша, но и она меня покинула. Мне нельзя мечтать о счастье. Оно тут же рушится. Я больше не выдержу. Он не заслуживает страдать. Я так его полюбила…»

Ее тихие всхлипы разносились над темным провалом обрыва. Внизу тихо шуршала река, ветер совсем успокоился, но воздух продолжал остывать. Когда слезы иссякли, Валиера поежилась.

Она решительно поднялась на ноги, сбрасывая с плеч тягостную печаль вместе с одеялом.

«Я больше не покорюсь ее омерзительным замыслам! Я сама буду выбирать свою участь. Джиор прав, я больше не буду слабой!»

Я бежала так быстро. Колдовала ветер, чтобы он гнал меня вперед, чтобы не подпускал ко мне никакие сомнения. Огонь, что всегда яркими углями тлел внутри, лишь по велению души разгоняясь, согревал меня. Вода, к которой я боялась обращаться, бурной рекой уносила все предубеждения и неуверенность.

Когда ворвалась в дом, громко хлопнув дверью, Джиор, до того поглощенный раздумьями, так же спешно двинулся мне навстречу. Его обжигающие объятья укрыли меня. Мои слезы радости стали ему ответом на все его вопросы. Я чувствовала, как колотится его сердце, будто он не мог поверить, что мы вдвоем способны на это счастье.

— Моя, красивая… — проговорил он шепотом прежде, чем затянул меня в долгий глубокий поцелуй, такой долгожданный, такой ласковый, такой согревающий.

К обеду следующего дня он подготовил все для церемонии и особенного ритуала. Хотел, чтобы мы соблюли традиции обоих народов.

И вот, оба облачившись в красное, мы стоим перед Ее Величеством и произносим клятвы. Я не видела ни одной свадьбы, лишь читала. Без запинки повторила слова обещания, смотря в счастливое лицо моего лишь наполовину эльфа. Следующий заговорил он, произнося заветные слова. Но все меркнет перед его признанием, которым он завершает клятву: «Я люблю тебя». Я улыбаясь, вторя его словам, закрепляю наши обещания: «Я люблю тебя». Королева, главная служительница воли древних, коснулась наших спин, мягко подтолкнув друг к другу. Теперь перед их ликом мы были мужем и женой.

Ночью же, едва вырвавшийся из моих объятий, наказал собираться. Мы ушли в горы в сопровождении жрицы крови, которая всю дорогу что-то бормотала. На поляне, укрытой от ветра, она принялась расставлять свечи, потом поджигала вокруг по одной. Меня ужасно раздражала медлительность молодой эсиллки, я вспыхнула, позволяя огню коснуться всех свечей разом. Джиор рассмеялся.

Она дала нам знак опускаться на колени, передавая моему мужу кинжал. Он взял мою руку, рассек кожу на ладони и передал оружие мне, чтобы я сделала то же самое. Я понимала, что уже одно это действо говорило о нашем доверии. С нажимом провела лезвием по его коже. Мы сплели наши руки, смешивая кровь, жрица что-то пела, то разводя руками, то окутывая нас, будто обнимая. Я смотрела в его глаза и не могла ни о чем думать. Казалось, ритуал освобождает все мои мысли, заменяя его образами.

— Где бы мы ни оказались, как далеко бы друг от друга ни были, ты всегда придешь ко мне, только иди. Я буду идти тебе навстречу.

Сама не заметила, как начала плакать. Было ли это счастьем? Определенно, было. Теперь я снова ощущала себя цельной. Бесконечная тревожность, желание фанатично следовать своей мести — все угасло на фоне этого умиротворения. Я снова слышу его признание. «Я люблю тебя». И отвечаю ему тем же.

Через несколько дней, собравшись в путь, мы большим отрядом выступили в сторону мятежного ардона. Мужчины и женщины метисов шли за моим мужем на войну, к которой они, мягко говоря, не имели никакого отношения. Он вел их за собой по каким-то, только ему известным, лесным и горным тропам, избегая крупных трактов. Со сменой ландшафтов менялась и погода. В сердце империи было тепло, точно время обернулось вспять, и снова было теплое начало осени.

— Ну, что, женушка, подыграешь мне? Всего одна маленькая шалость, — Джиор подъехал ко мне ближе, даже подался вперед, заговорщически подмигивая. Я закатила глаза. Была уверена, что покончили с этим, но, вот, он снова взялся за свое, — Прошу, — он так очаровательно улыбался, гоняя коня вокруг меня. Сложно было устоять перед таким напором обаяния, думаю, если бы я стояла, то непременно упала бы, — Дай мне немного повеселиться.

— Это ты будешь веселиться, а Фальвир — страдать. За что ты его так ненавидишь?

— За то, как он поступил с тобой, — он тут же помрачнел.

— Но я ведь не злюсь на него. И тебя прошу остыть.