Искры на ветру (СИ)

Слова не особенно отличались от тех, что он говорил днём, вот только голос был такой, будто делает он это нехотя. Ближе к концу речи привели Изру. Выглядела она точно так же, только без мешка на голове, да к синякам с царапинами, кажется, успели добавиться новые. Ветер всколыхнул волосы цвета соломы, и ведьма подняла глаза на собравшуюся толпу. Наверное, имей она возможность, тут же испепелила бы всех вокруг одним лишь взглядом. Столько было в нём ненависти и презрения.

Что было в её глазах, когда она вдруг повернула голову в сторону Джорена Скайна, инквизитор не видел, но зато ему было видно торжествующее лицо лорда, который чуть вскинул голову и обнажил зубы в скалящейся улыбке. Отец Каспар же словно вжался в свои бело-голубые одежды. Девушка обернулась к инквизитору, и тот разглядел в её взгляде недоумение и… жалость. Да, в этих зелёных как еловая хвоя глазах явно читалась самая настоящая жалость к тому, кто должен оборвать её жизнь. Грегорион так удивился, что даже не сразу услышал, как священник велел привести приговор в исполнение.

Пока ведьма поднималась на деревянный чурбак, пока он набрасывал петлю на её шею, пока отец Каспар говорил что-то толпе, Изра не спускала с инквизитора взгляда, в котором читалась всё то же выражение. И вот, она стояла в своих лохмотьях на шатком куске дерева и смотрела Грегориону в глаза, казалось, не замечая окриков озлобленной толпы. Он никак не мог решиться выбить подставку у неё из-под ног и выполнить уготованную ему роль палача в этом отвратительном спектакле. Палача собственного чувства справедливости. Того, во что он верил все эти годы.

— Инквизитор. Прошу, быстрее. Людям завтра предстоит много работы. Вы ведь знаете, деревенские заботы, — услышал он голос Джорена Скайна и тут же ощутил, будто Изра смотрит ему прямо в душу. Туда, где покоились воспоминания о детстве и юности, обо всём, что его когда-либо радовало или печалило. Из её глаз покатилась едва заметная блестящая слеза, и всё тело Грегориона словно окаменело. Не в силах шевельнуться, он лишь молча увидел, как девушка покачнулась и опрокинула подставку собственной ногой. Верёвка заскрипела, натянулась словно струна. Тело ведьмы дёргалось и раскачивалось.

— Несмотря на то, что инквизитор не выполнил в полной мере возложенной на него обязанности, казнь преступницы состоялась, — торжественно заявил Скайн под одобрительный гул толпы. — Более того, она настолько желала искупления в смерти, что сделала всё сама. Теперь она заслуживает прощения, которое я ей и дарую пред ликом богов и людей! Троих и многих!

Эти слова отзывались эхом в голове инквизитора. Спускаясь, он был переполнен злостью и желанием поскорее покинуть это место. Но вдруг раздался треск. В воцарившейся тишине десятки взглядов устремились на эшафот, словно по команде. Послышался короткий хлопок и грохот, и Грегорион, успев отойти на несколько шагов от эшафота, обернулся. На том месте, где мгновение назад состоялась казнь, висел обрывок верёвки, а под ним лежала Изра. Трясущаяся, тяжело и судорожно дышавшая, но живая.

— Чёрт бы тебя побрал… — прорычал лорд Джорен Скайн. — Каким образом?! Впрочем, плевать. Я сам завершу начатое!

Он вытащил из ножен меч и направился к девушке.

— Я не позволю! — взревел Грегорион Нокс.

С неожиданной ловкостью инквизитор вскочил на эшафот, заслонив Изру собой, и теперь глядел сверху вниз на медленно пятящегося Скайна.

— Закон не позволяет повторно казнить пережившего казнь. К тому же, вы сами даровали ей своё прощение, — холодным тоном добавил Грегорион, и толпа одобрительно загудела.

— Как ты смеешь, инквизитор?! — злобно рявкнул лорд.

— Но… Он прав, — из-за спины Скайна донёсся дрожащий голос отца Каспара. Лорд обернулся и шагнул к нему, сжимая меч.

— Что ты сказал, Каспар? Я не имею права казнить эту девку?

— Только не повторно, — священник сглотнул. — И ваше прощение…

— Ты выжил из ума, если вздумал перечить мне. Я сын владыки Атерланда. Господина всех этих земель, включая вашу паршивую деревушку!

— Но ведь таков закон, — лоб старика покрылся градинами пота, полные щёки дрожали.

— Здесь я закон! — прокричал Джорен Скайн не своим голосом и пнул отца Каспара в живот.

От удара тот взвыл, согнулся пополам и, попятившись назад, рухнул с края эшафота. Одновременно со звуком упавшего тела до ушей инквизитора донёсся отвратительный звук ломающихся костей. Священник был неподвижен, остекленевшие глаза смотрели в чёрное ночное небо. По толпе прокатился испуганный гомон, раздался женский визг. Кто-то с криком бросился наутёк, остальные же, замерев от ужаса, ждали, что случится дальше.

— Убийство служителя церкви… — голосом полным холодной ярости начал Грегорион, снимая с пояса верный молот. — Джорен Скайн! Я, инквизитор Грегорион Нокс, пред ликом богов и людей, Троих и многих, приговариваю вас к смерти.

— Значит, ты сдохнешь вместе с ведьмой! — прокричал лорд, рванувшись к инквизитору.