Искры огня

Танатос застыл в странной неподвижности над нашими головами. Ран сказал, что надо бороться до последнего вдоха, и я знала, что не подведу. За пределы круга я старалась не смотреть: там творился совершеннейший хаос – кипела битва не на жизнь, а на смерть. Я не могла даже думать о том, что все эти люди в последние секунды своей жизни смотрят в сторону серого камня, на котором стою я, и спрашивают: «Как же так, Кора? Почему ты нас подвела?»

– Как же так, Крис? – прошептала я. – Чего ты мне не сказал?

Купол над моей головой осветился алыми всполохами, но я вновь и вновь мысленно перелистывала страницы «Устава», пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку, хоть какой-то намек, оставленный мне основателем Академии, и только мимолетно удивилась этой странности.

– Вот что тебе необходимо предпринять, когда магия пробудится, – шептала я первые строчки обращения к преемнику.

А что там дальше? Я знала «Устав» практически наизусть, все эти формулы, которые хоть и оказались полезны, но от главной беды все же не уберегли. Я плохо помнила только первые несколько абзацев, но там и не было ничего важного.

– Вот что тебе необходимо предпринять…

Мои губы снова и снова повторяли эти слова, словно они сами были заклинанием. Я не могла отвести взгляд от танатоса, расположившегося прямо над нами. Такой огромный, смертельный, недосягаемый, безупречный… Словно он пришел к нам не из того мира, из которого обычно приходят бестии, а ведь по сути, он был просто одной из этих тварей.

И вдруг в памяти точно вспыхнул яркий луч. Первый абзац книги, оставленной Кристером Ригером, всплыл перед глазами. Я увидела ясно каждое слово. И поняла, в чем заключалась ошибка. Крис не хотел никого ввести в заблуждение и действительно оставил четкие инструкции. Просто не подумал о том, что те вещи, которые кажутся очевидными ему, могут не показаться такими его преемнику.

– «Вот что тебе необходимо предпринять, когда магия пробудится. Тьма разрастется и опустится на землю. И тьмой этой будут бестии большие и малые. И самые грозные среди них танатосы», – повторила я слово в слово то, что было написано.

Танатосы – бестии. Огромные и жуткие, почти неуязвимые. Но если я могу подчинить бестий, то я смогу попробовать подчинить и танатосов. Вот только формулы подчинения Крис мне не оставил. И сейчас, мысленно пролистывая страницы, я вспомнила последнее предложение, на которое раньше не обращала внимания. «Твое сердце подскажiт, как заклясть тьму, верь себе и своiму сердцу». Мне казалось, что это просто красивое пожелание от основателя Академии. Красивое, но пустое. Но сейчас поняла – «Устав» не содержал ни одной лишней строчки. Лаконичный и сухой, он содержал только нужную информацию, которая пригодится в бою. С чего бы Кристер стал тратить слова попусту? Что, если это надо понимать в буквальном смысле?

Сердце подскажет, как заклясть тьму… Как подчинить танатосов? Ведь это они – тьма. Сердце подскажет… Значит ли это, что я сама должна составить формулу подчинения? Но как? Я не умею…

– Ран, я, кажется, поняла! – крикнула я, оборачиваясь. И вскрикнула, зажимая ладонью рот.

Красные отсветы, латающие прорехи в щите, – были его кровью. Ран стоял, раскинув руки, и его кровь, подчиняясь магии водной стихии, делала защитный купол практически непроницаемым.

– Ран, нет!

Я кинулась к нему, забыв обо всем на свете. О танатосе, что навис над нами, о смертельной битве, что кипит вокруг, о времени, которого осталось так мало. Обхватила руками рану, не давая крови сочиться, и щит почти сразу рухнул, но я подхватила его, стянула синими нитями своей магии, удержала над нами.

Ран провел по моей щеке кончиками пальцев. Столько нежности и безысходности было в этом жесте.

– Отпусти, Корюшка. Иначе никак, ты ведь понимаешь.

– Нет, Ран!

Я затрясла головой, не желая смиряться, но уже понимая, что сама я тоже долго не удержу щит. И не смогу использовать пятую стихию вместе с водной. А мне еще формулу подчинения составить нужно, а я не знаю как… И счет уже идет на секунды.

– Ран…

Я растеряла все слова, которые сейчас были так нужны. А Ран вдруг опустился передо мной на колени и теперь смотрел снизу вверх потемневшими глазами.

– Кора… Кора Флогис, если случится чудо и мы выживем, ты единственная, кого я бы хотел видеть рядом с собой до конца моих дней.

Он опустил руку в карман и вытащил колечко. То самое, которое ему просила передать мама. На мгновение меня обожгла ненависть такая сильная, что я едва не отпрянула, разжав пальцы. Ран понял. Уголки его губ дрогнули в мучительной усмешке.

– Я понимаю, – горько сказал он.

Ничего ты не понимаешь, глупый. Я и сама уже ничего не понимаю. Угли внутри меня вновь начали наполняться жаром. Мне было больно, но я не отпускала его раненой руки. Пусть жжет. Если мне больно, значит, я все еще жива.

– Раннитар Маринер, – прошептала я, – ты лучшее, что случилось в моей жизни. И если чуда не случится и мы не выживем, то…