Искупление Дамира

Опрокидывает бокал с шампанским и снова сверлит в упор. Мерзкий. Наглый. Ник хоть глаза отводит, а этот...Так и тянет по роже дать.

- Прическа у тебя, конечно, - продолжает Олег, цокая языком, - Ты что это вдруг под пацана косишь? Тебе не идет...

Дамир рядом кашляет в кулак, хмурясь. Олег косится на него и переобувается на ходу, что тоже характерно для него.

- Хотя есть в этом шик, конечно, - улыбается, но глаза так и распарывают меня, - Ну что, Жень, как дела?

- Хорошо, - поджимаю губы, озираясь по сторонам и лихорадочно обдумывая, через сколько секунд будет уместным сбежать?

Раз...два...

- А Фирсова как? Общаетесь? - небрежно выплевывает Олег.

Вздрагиваю в очередной раз, снова устремив на него глаза.

- У нее тоже хорошо. Вот с Романом встречается, да, Ром? - толкаю стоящего рядом Злобина в бок.

- Я с Катей? Да, - невинно хлопает глазами Ромка, улыбаясь сощурившемуся Олегу, - Девушка моя. Вы тоже знакомы?

- По учебе, да, - медленно тянет старший Каретников. Делает паузу, словно раздумывая, но потом все же добавляет, - Тоже девушка моя...Была.

- Эм -м-м, - растерянно тянет Роман, не зная, как реагировать на подобное откровение.

А я каменею, боясь вздохнуть. Это, блин, что еще за откровения? Надеюсь, он ничего сейчас не ляпнет про Никиту и меня???

Давление подскакивает, закладывая уши, по телу ползет душный жар. Я собиралась рассказать Даму, но не вот так...

Радует, что Никиту, похоже, одолевают те же чувства, потому что он, скрипнув зубами, стучит брата по плечу.

- Давно было, и так...Несерьезно все у них. Студенчество - такая пора...

Братья встречаются взглядами, краткий немой диалог, и Олег опять поворачивается к опешившему Ромке.

- Да, это так. Ерунда, просто вспомнилось. Привет ей передавай.

- Ага, - рассеянно улыбается Роман.

Очевидно, что ему все равно неприятно, но градус накала спадает, Дамир обращается Егору, начальнику информационной безопасности "Никоса", а я понимаю, что мне срочно надо покурить.

- Извините, - киваю всем и никому и, развернувшись, покидаю их круг.

Ноги ватные, колени дрожат. Будто пьяная бреду в дальний конец террасы, где организована курилка.

Интересно, я могу уже просто в номер уйти? Никому я тут больше не нужна?

Кошусь на часы на телефоне и с досадой понимаю, что прошло только тридцать минут. Еще хотя бы столько же надо тут проторчать.

Черт.

Достаю пачку из клатча, вытягиваю тонкую сигарету. Чиркаю зажигалкой раньше, чем сворачиваю за стену из зеленой изгороди, отделяющую курилку от остальной террасы. С облегчением выдыхаю сизый дым в небо, видя, что тут никого нет. Все-таки мы на свежем воздухе и большинство гостей не заворачиваются условностями, дымя прямо на фуршете.

Здесь даже музыка тише и, кажется, слышен мерный шум волн вдалеке. Затягиваюсь снова, разглядывая безбрежное море, уходящее за горизонт. Умиротворяет. Немного прихожу в себя. Напряженные плечи опускаются.

Все не так уж плохо, да?

Сегодня я заглянула своим демонам в лицо, и они не съели меня. Наоборот. Столкнувшись с реальностью, а не додуманными воспоминаниями, я даже смогла разглядеть, какие они жалкие, обычные. Совсем не всесильные, как это воспринималось раньше.

Просто люди, которых я, наконец, смогу перешагнуть. Выкинуть как мешающий хлам. Я...

- Как удачно, что одна, - стальной тихий голос прямо за спиной.

Так близко, что я было взвизгиваю от неожиданности и испуга, но чужая влажная ладонь не дает, ложась на мое лицо. Распахиваю глаза, деревенея от охватившего жуткого дежа вю.

Тот же голос, тот же запах, та же душная скованность от навалившегося со спины тела, та же рука, зажимающая мне рот...

Вот только я размышляла, что все, кажется, позади, а сейчас вдохнуть не могу из-за сковавшей животной паники.

Слишком...Слишком похоже.

Мозг плавится, не понимая, это было раньше или происходит сейчас.

- Ну что, Женечка, поговорим?

Голос Никиты доносится словно сквозь толщу воды, в которой я тону, погружаясь на глубину равную Марианской впадине. Здесь темно, холодно, жутко, и меня размазывает от невероятного давления. С трудом понимаю, что именно Каретников говорит, захлебываясь в своей панической атаке. Я почти уже забыла каково это - проваливаться в это парализующее, разрушающее до основания чувство. Последний подобный приступ случился со мной тогда, в лифте, когда мы застряли с Керефовым. Но тогда я умом понимала, что мне не угрожает ничего. Сейчас же...

Животный ужас сбивает все внутренние процессы. Картины прошлого живее, реалистичней, чем то, что происходит сейчас. Где-то на краю сознания бьется мысль, что мне ничего не стоит его оттолкнуть, вырваться из захвата, ударить в ответ. Я даже было дергаюсь, прилагая неимоверные усилия, но тело будто не мое: ватное, слабое, непослушное.

Способное только терпеть...

Как тогда...

Лишь жгучие немые слезы бегут по щекам, мокрой солью смачивая мужскую ладонь, зажимающую мне рот, и мои дрожащие под ней губы.

- Эй, ты что, я поговорить только, дура. Хорош реветь, - насмешливо ласково, с издевкой шепчет Никита, нюхая мои волосы у виска.