Искупление Дамира

- Что значит "нормально"? - недоуменно хмурится Фирсова, - это вот твое "нормально" - это либо так себе, и пряник не стоит грызть, либо тебе теперь других пряников и не надо, что ты решила никому о нем не рассказывать!

- Отстань, - смеюсь я, - "Нормально" значит "хорошо". Просто… Ну было и было...

- Что, потом все? Исчез с радаров? - сочувственно вздыхает Фирсова и пытается в порыве сострадания погладить меня по коленке.

- Да нет...Просто разные мы с ним. Не получится ничего...

- Ну, знаешь, мы с Ромкой тоже разные. А получается все отлично, и секс в том числе...Так что не надо мне тут!

- Да я не про то, - отмахиваюсь я и хмурюсь, подбирая слова, - Просто на выходные за город ездили и...

- На эти??? - охает изумленно Катька.

- Да... И в общем на обратном пути у него машина сломалась, нас его брат подобрал, и в итоге я оказалась вообще на юбилее его деда.

- Да ладно?! - неверяще смеется Фирсова.

- Да, - тру лоб я, тоже улыбаясь, - Ну, и там, сама понимаешь. Миллион родственников, традиционная семья. Женщины не в парандже, но отдельно сидят, все такое...

- Ну, понятно...- вздыхает Катя, перестав веселиться, - Знаю я таких…Но привез же! Значит, не просто так...

- Да уж, привез, - закатываю я глаза, - Только я там наслушалась и за глаза, и в глаза, кто я такая, где мое место и с чем меня едят. Такси вызвала уже через полчаса. Пошли они...

- А он?

- А что он? Выдал, что старшим перечить нельзя и в такси посадил.

- М-да...- тянет Фирсова. Молчит пару секунд и заключает, - И правда, козел...

- Да, - киваю я и наливаю нам по четвертому полному бокалу, откупорив вторую бутылку.

- А сейчас наверно ведет себя как ни в чем не бывало, - кривится Катя, беря свой фужер, - Уж я таких знаю...

- Без понятия, как он там себя ведет, - пожимаю плечами нарочито беспечно, - Я его в черный список занесла, а с работы отпросилась, чтобы лишний раз не пересечься. Контракт у нас заканчивается на следующей неделе, так что…

- Ну и правильно! - одобряет Катька.

Громко и торжественно чокаемся. Отпиваем. Фирсова задумчиво косится на меня некоторое время. Делаю вид, что не замечаю.

- Черный список? И с работы ушла... А не боишься, что сам к тебе явится?

- Дамир?! Пф-ф-ф...Он, знаешь, как себя любит? Бегать там за какой-то...Точно нет!

Делаем еще по глотку, переводя взгляды на алеющий перед нами закат. Красиво...

- А психолог твой что говорит?

- Да я пропустила в понедельник. Не было настроения рассказывать...

- М-м-м...Ну и правильно. Мне вообще кажется, что тебе ее надо менять. Столько лет, а ты все с этой стрижкой дурацкой, - начинает причитать Фирсова на свою любимую тему.

- Ой, Кать, отстань, а, - смеюсь я, толкая ее в плечо.

На душе становится намного легче. Оказывается, мне действительно нужно было с кем-то поделиться. С тем, кто не будет меня анализировать и направлять, а просто посочувствует и скажет, что, расставшись с Дамиром, я была права.

Ближе к десяти Катю начинает разыскивать Ромка, и она, причитая, обнимаясь и извиняясь, нетвердой походкой покидает мою квартиру. Я, тоже покачиваясь из-за целой выпитой бутылки просекко, бреду в гостиную с целью возобновить свое диванное времяпрепровождение.

Еще двадцать пять серий с турецким красавчиком - брюнетом ждут меня...

Как по мне, шикарные планы на ближайшие сутки...

Не успеваю включить телевизор и устроиться поудобней, как дверной звонок настойчиво верещит опять. Тяжко вздыхаю и нехотя поднимаюсь с уже было облюбованного дивана. Катька наверно забыла что-то...Вечно она так!

Шаркаю пушистыми тапочками по коридору. Почесывая живот под домашней майкой, не глядя в глазок, распахиваю входную дверь.

- Блин, я только ле...

Последний слог "гла" застревает в горле болезненным комком, потому что в мою квартиру без спроса шагает вовсе не Катя, а хмурый как висельник Дамир Тигранович Керефов собственной персоной.

Этот факт больше похож на игру моего затуманенного вином воображения, и я словно со стороны смотрю, как Дамир, окинув меня тяжелым скептическим взглядом, захлопывает за собой входную дверь и подходит ближе. Так близко, что мой нос почти касается его яремной впадины, виднеющейся в расстегнутом вороте классической белой рубашки.

Моргаю, упираясь взглядом в мужской подбородок, покрытый идеально подстриженной короткой бородой. Керефов сейчас весь такой идеальный, впрочем, как и всегда, что мне почти физически больно...От его этой рубашки белоснежной, тонко пахнущей кондиционером для белья и туалетной водой, от смуглой кожи шеи, от сильных рук с якобы небрежно закатанными по локоть рукавами, от того, какой щекочущий, терпкий жар идет от его тела, отчего у меня волоски дыбом встают.

Хочется плакать от того, что на мне сейчас растянутая майка с только что поставленным пятном от соевого соуса и просиженные пижамные шорты...Задолбал...Непроизвольно прикрываю пятнышко ладонью, положив её на живот.

- Тимофей сказал, ты заболела, - Дамир чуть опускает голову ко мне, говоря это. Черные глаза сверлят насквозь, бездонные и строгие, - Лечишься, смотрю...