Искупление грехов (СИ)

— Шрам! Не смей! — выдохнула мне в ухо Пятнашка, почти повиснув на мне. Как только дошла с такой ногой?

— Что не сметь? — спросил я. — Эта тварь прочухалась, покалечила мне трёх бойцов, пыталась тебя допрашивать, а меня сжечь! И что я должен «не сметь»?!

— Не убивай её! Она просто растерялась… — попыталась меня урезонить Пятнашка.

— Растерялась?.. А я просто в ярости! — ответил я. — И собираюсь кое с кого кое за что — спросить. И если она не поймёт вопросов — простимулировать. Ты почему ещё не перевязана?!

— Я…

— Так, быстро перевязать заместителя командира! А будет вырываться — тоже связать! — я подхватил девушку, помогая уложить её на принесённые носилки (два копья и одеяло между ними).

— Шрам!.. — возмутилась Пятнашка.

— Куда её? — недобро спросил Пузо. Он держал Кри-ану на вытянутой руке. Ноги и руки у неё уже были связаны, но девушка старательно пыталась хотя бы укусить пленителей.

— Обратно в лазарет, который она нам испоганила, — приказал я.

Обернувшись, я увидел, как десятники пытаются навести порядок, как рвётся докричаться до меня Ри-эна, но всё это было где-то там. А здесь и сейчас надо было урезонить эту двинутую и добиться ответов на вопросы.

— Ах ты тварь! — Кри-ана всё-таки дотянулась до руки Пуза, но тому вдруг изменило привычное спокойствие, так что девушка отправилась в бывший лазарет по воздуху.

Первым за ней шагнул Пузо, потом я. Причем мне ещё пришлось придержать бойца.

— Ты чего такой злой? — удивился я.

— Оттого, — рыкнул он, но успокоился и добавлять Криа-ане не стал.

— Я вэри! — закричала Кри-ана. — Вы что творите, уроды?

— А я сотник вэри, — просветил я её, присаживаясь на корточки рядом с лежащей пленницей. — И ты, кстати, ни с того ни с сего пожгла моих бойцов, устроила драку и напала на меня. Пожгла мою девушку…

— И мою! — хмуро буркнул Пузо.

«Да неужели?» — мелькнуло у меня где-то на задворках сознания.

— Мне плевать на ваши личные проблемы! — прошипела она…

И я сорвался, доставая нож.

— Знаешь, — проговорил я, поднеся лезвие к её уху. — Я не дерусь с женщинами, не ставлю их на передовую и не обижаю… Но вот тебя я сейчас на самую малость перестал считать женщиной! Да мне и плевать!

— Да ты сбрендил, что ли?!

— Я сбрендил? Десятки нори умерли в Пуще только потому, что один лори — Скас — пошёл там что-то добывать. Полегли почти все ааори из Мобана, и это я сбрендил?! Что… вы… там… искали?!

Я надавил на нож, и по уху девушки потекла струйка крови. Она дёрнулась, но Пузо навалился сверху, не давая ей вывернуться. Её попытку сформировать мудрость я жёстко оборвал коротким ударом. Чуть склонившись, я заорал ей в лицо:

— Ты меня будешь слышать и с одним ухом! Что нужно было Скасу в Пуще?

Я надавил ещё сильнее. Сзади раздались какие-то крики и шум.

— Да не знаю я, что ему там нужно было!!! — почти завизжала Кри-ана.

Я отвёл нож, вытер его об одежду девушки и приказал:

— Говори. Говори всё, что знаешь! Пузо, прекрати её расплющивать.

Пузо перестал вдавливать девушку в пол, но не удержался:

— Я слежу за тобой, дура!

— Шрам, не надо! Она хорошая! — я обернулся: Ри-эна всё-таки добежала до лазарета, но была остановлена Молчком и подоспевшим на помощь Ножом.

— Очень хорошая, — согласился я. — Трое с ожогами… Не переживай, расскажет — больно бить не будем.

— Да кто ты такой? — прошипела Кри-ана. Я перевёл взгляд на неё. Девушка плакала, губы у неё дрожали, в глазах — удивление. — Что тебе вообще от меня нужно?

— Я же сказал, — терпеливо повторил я. — Рассказывай всё, что было… и всё, что знаешь.

— Что, всю мою жизнь тебе рассказать?…

— Начни с того момента, как тебе Скас предложил сюда отправиться, — предложил я.

Был в давние времена торговый город Ано-Стен-Стара. Стоял он на границе империй берингтонгов и хенгонов. Вдоль границы всегда вырастали вольные города — империи на их существование смотрели сквозь пальцы. Ано-Стен-Стара (или просто Аностен) стоял на большом торговом тракте, связавшем север и юг, а потому был богат и красив. Чтобы на тракте не шалили разбойники, возвели вдоль всего тракта древние строители сторожевые башни по всей земле города. Леса вдоль Аностена были густые, всегда становились они прибежищем разбойников всех мастей.