Искупление грехов (СИ)

— Ясно.

— Так… После того, как она не сможет занырнуть — фифа слабеет, становится медлительнее и уже не сможет ни догнать корабли, ни уплыть. Вот тогда-то мы подплываем ближе и используем полибол[10]!

[10] Полибол — изобретение александрийского инженера Дионисия, жившего в III в. до н. э. Всё то же устройство арбалета, но взводимое специальной лебёдкой. Полибол — стационарный механизм, ставился он на станину. Однако его можно было довольно легко поворачивать, если был предусмотрен механизм. В описываемом мире — механизм предусмотрен.

Скас указал на огромную конструкцию на корме корабля.

— С ним сложнее и легче. Крутите здесь, чтобы взвести. А тут — спуск тетивы, — показал Скас. — Целиться сложно, попасть — ещё сложнее. Но попасть надо. Шагов с трёхсот. Вот тут стрела. Здесь на лебёдке — канат. Канат стравливается при выстреле. Если попали — надо будет постоянно регулировать длину каната. Фифу мы загарпуним со всех трёх кораблей и потащим в порт. К тому моменту, как доплывём, тварь обессилеет уже окончательно и никому навредить не сможет. Мудрецы придут и заберут тушу себе. Главное — чтобы к их приходу она была жива. Всё ясно?.. Ага… Ну раз ясно, то давайте-ка повторим!

Когда «Си-лока» сблизилась с «Ао-ке-тари», меня переправили с борта на борт — причём весьма оригинальным способом. Сунули в руки канат, свисающий с мачты, и качнули в сторону другого корабля, как на качелях — а там меня приняла местная команда. Сами матросы, как я понял, перемещались так совершенно спокойно и без посторонней помощи. Обед я пропустил из-за тренировок Скаса, и пришлось уставшим и голодным ждать вечера. Хорошо, у Пуза оказался запас сухариков.

Корабли уверенно двигались на глубину — и, по прикидкам нашего капитана, уже послезавтра мы должны были достичь конца отмели, где на нас может вылезти какая-нибудь фифа. Получалось, что для тренировок с бойцами у нас оставался всего один день.

Глава 32

— Касан! Ты с нами сегодня? — Кади подошёл к приятелю и уселся рядом.

Касан давно вырос и даже поступил в лекториум, пережив все беды учебок, которые ему приходилось менять неоднократно. Легче было бы вспомнить, в каких учебках он ещё не побывал в их городе, чем назвать те, в которых ему довелось учиться.

— Не, — ответил Касан. — Домой пойду.

— Ой, Касан, ведь вся наша группа идёт… Мы же договаривались!.. — однокурсница Лилла остановилась рядом. — Давай ты с нами вечером? Ну что тебе стоит?

— Ничего, — Касан усмехнулся. — Просто не хочу.

— Касанчик, миленький, давай без «не хочу»? — улыбнулась Лилла.

— Да, брат, заканчивай от коллектива отрываться, — согласился Кади. — Чего ты напридумывал, хочу — не хочу.

— Ну не дави ты на него!.. — отмахнулась девушка. — Касан, я очень хотела бы видеть тебя в клубе сегодня. Всё, побегу!

Лилла говорила с ним ласково, выделив слово «я» и даже мазнув пальцем по носу Касана. Тот сдержался и не подал виду, что ему неприятно прикосновение. У него вообще выработалась стойкая антипатия к любым попыткам до себя дотронуться. Впрочем, Лилла была симпатичной девушкой. Кади долго смотрел вслед однокурснице и снова повернулся к Касану:

— Придёшь?

— Нет, — Касан снова покачал головой. Как-то так сложилось, что именно Кади он всегда мог отвечать честно. — Не хочу.

— Ты видел, как она на тебя смотрела? — решил внести ясность Кади. — Ты хоть понял, что тебе сказали сейчас?

— Ну давай, просвети меня… — Касан нахмурился, достал сумку и смахнул в неё тетрадь с лекциями.

— Да ладно, — Кади ошарашенно уставился на приятеля. — Вообще-то тебе намекнули, что ты ей нравишься, и она бы не прочь с тобой замутить… Подожди, ты серьёзно не понял?

— Да понял я, — Касан поморщился. — Просто не хочу.

— Не хочешь с ней мутить? Или не хочешь идти?

— Не хочу идти.

— Ладно… Может, всё-таки решишься? — Кади вздохнул и поднялся. — Набери мне вечером, если передумаешь.

Поднявшись следом, Касан прошёл к двери и оказался в коридоре. Как всегда, между занятиями вокруг толпились студенты и сновали преподаватели. В лекториуме кипела жизнь, в которую ему даже вникать не хотелось — не то чтобы участвовать. Тринадцать лет он мотался по учебкам, пытаясь найти «свою». Ни друзей, ни приятелей, ни романтических отношений. В последней учебке его вроде как терпели и не трогали, но на выпускной бал не пригласили.