Искупление кровью

Он отрицательно покачал головой и вдруг помрачнел. Молния разорвала небеса, там, над колючей проволокой.

— Марианна, я должен сказать тебе… Ты не должна…

Ему было явно нелегко подобрать слова. Марианна попыталась помочь.

— Ты хочешь сказать, что не любишь меня, верно? — прошептала она. — Ты думаешь, что я вообразила себе…

— Я не хочу, чтобы ты страдала, Марианна.

— Не беспокойся! Я просто радуюсь тому, что случилось. Это ведь хорошо, разве нет?

— Да, Марианна. Это… очень приятно. Но я надзиратель, а…

— А я заключенная. Я знаю! И не забываю об этом. Успокойся: я тоже не люблю тебя.

Он помолчал немного. Потом вернулся к своей навязчивой идее:

— Я тебе об этом сказал, потому что не могу себе позволить…

— Прекрати! — довольно грубо оборвала она. — Я знаю, кто ты и кто я. И потом, не думай, что можешь так легко меня купить… Я, знаешь ли, не изменилась. Я все та же Марианна де Гревиль!

— Марианна Ужасная?

— Ага…

— Оно и видно!

— Ты не должен ходить за мной как приклеенный. Девчонки начнут задавать вопросы…

Он поблагодарил ее взглядом и удалился. Нехотя.

Скоро я уже не буду заключенной. Буду свободной женщиной.

Понедельник, 6 июня, 9:45 — камера 119

Чтобы скоротать время до прогулки, Марианна погрузилась в чтение романа, в то время как ее сокамерница занималась собой в «ванной комнате». Марианна заказала в библиотеке другую книгу Стейнбека после высоких чувств, какие пробудила в ней «О людях и мышах». Она жадно поглощала первые главы. И уже покинула тюрьму, странствуя где-то «К востоку от Эдема»…

Эмманюэль вышла из выгородки с полотенцем через плечо и робко улыбнулась ей. Марианна оставила чтение, закурила:

— Порядок, Эмма?

— Да…

В конце недели мадам Фантом снова заняла свои апартаменты на втором этаже. Опухоль с лица спала, синяки полиловели, местами даже пожелтели. Это означало, что вскоре она опять приобретет человеческий облик. Зубы, конечно, не отрастут, но на человека будет похожа.

Уже два дня она вставала, но отказывалась покидать камеру. Накануне Жюстина оказала любезность и отвела ее в душ вне графика. Марианне от такой милости тоже перепало. Десять кабинок для них двоих! Они настолько продлили удовольствие, что кожа поблекла от горячей воды; надзирательница же, по несчастью, забыла часы в раздевалке. Марианна даже помогла Эмманюэль одеться, настолько та была еще слаба и такими скованными выходили у нее все обыденные движения. Заметив изумленную мину Жюстины, пробормотала, что так уйдет меньше времени.

Она переживала внутренний переворот, но еще не понимала эту новую Марианну. Она часами сидела у изголовья сокамерницы, утешала ее, приносила воду, подавала завтрак в постель. Даже читала вслух! Она методически исследовала себя, искала причины такой внезапной метаморфозы. Близкое освобождение? Нежность мужчины?..

Или попросту спокойное, ненавязчивое присутствие Эмманюэль, которая молча несет свой крест; ее взгляд, в котором никогда не промелькнет ни осуждение, ни зависть. Только готовность все простить.

Вначале Марианна боялась. Боялась стать слабой. Но в конце концов ей стала нравиться ее новая ипостась. Ведь, по правде говоря, она никогда не чувствовала себя такой сильной, как сейчас. Дойти до того, чтобы разделить с кем-то свое жизненное пространство, предложить мужчине нечто большее, чем тело. В дарении крылась мощь, далеко превосходящая гнев, ненависть или власть. Она всего лишь поняла, что сила не ограничивается тем, что ты наносишь удары или получаешь их, стиснув зубы.

Эмманюэль сидела на стуле, обернув правую стопу влажным носовым платком.

— Не знаю, что это такое, но ужасно чешется!

Марианна раздавила окурок, взглянула. Эмманюэль расчесала ногу до крови.

— Нельзя ходить в душ босиком. Обязательно подцепишь какую-нибудь пакость… Попросись к врачу, он тебе назначит мазь. И раздобудь вьетнамки.

— Я как раз хотела кое-что заказать по каталогу… Сестра прислала мне двести евро.

— Гениально!

— Да! Тем более что у нее не так много денег… Она мне и письмо написала.

— Это хорошо… Приедет тебя навестить?

— Нет, не думаю. Она живет далеко…

— А… Но если она станет отправлять тебе время от времени понемногу денег, это уже супер.

— Я посмотрела каталог, цены кусаются!

— Обдираловка, ты хочешь сказать!

— Я закажу пару вьетнамок и кое-что из одежды… Хотелось бы также доплачивать за еду… Я видела у тебя крем для депиляции, закажу такой же, пока не превратилась в йети!

Эманюэль все еще заботило, как она выглядит. Ее женское начало выжило, давало о себе знать. Неплохой прогноз.

— Пользуйся моим, — предложила Марианна.

— Ты шутишь! Я сама куплю! А еще бумагу, конверты и марки, чтобы писать письма сестре. Может быть, напишу и Тома тоже…

— Правильно… Ему, наверное, тебя ужасно не хватает.

— Не знаю. Ему, конечно, одиноко там, в больнице… Потом его определят в приют. Сестра хочет подать прошение судье, чтобы забрать его, но… Согласится ли тот? Определенно решит, что у нее недостаточно средств, чтобы содержать ребенка…