Искушение

Левая бровь едва дергается. Чувствую, как лица касаются эмоции и вновь загоняю все чувства под замок. Моему непробиваемому виду можно позавидовать. Зато Саша выглядит иначе. И пусть она держится, в ее глазах отчетливо читается паника. Неужели сестра впервые задумалась над словами отца и поняла, что пора прекращать плясать под его дудку?

– А каким я должен быть? – интересуюсь, кривя улыбку. Саше это не нравится. Вон как напряглась, хотя через мгновение, выдохнув, она успокаивается. Наверное, показное. Для меня играет, хотя терзается в сомнениях, иначе бы не приглашала.

– Чуть-чуть волнения не повредило бы.

Вновь усмехаюсь.

– Зря ты думаешь, что я буду волноваться из-за очередной дурости нашего любимого папаши, – произношу с неприкрытым пренебрежением. Таковы мои истинные чувства, которые упрямо и кропотливо взращивал во мне родитель. Жаль, что он до сих пор не понял этого. – Он наиграется и угомонится, а мы лишь сделаем хуже в первую очередь себе, если позволим старику управлять нами.

– Он всегда нами управлял.

Пожимаю плечами. Саша кисло улыбается. Мы оба правы, что у отца над нами власть, но в то же время всегда даем ему управлять нами, вместо того чтобы разочек сбросить с себя наездника. О чем и говорю:

– Потому что мы позволяем ему это делать.

– Ты хочешь сказать, что все, что сейчас творится, лишь наша вина? То есть виновата я? Ты? Леша?

Пожимаю плечами и подаюсь вперед. Смотрю на Сашу, не мигая. Она терпеть не может, когда я так делаю. Сжимается, настораживается.

– Я никого не обвиняю, Саш, – произношу тихо, наслаждаясь моментом. – Лишь говорю, что то, что творит отец, неправильно. И мы сами позволяем ему думать, что он все еще управляет нашими жизнями. Словно мы дети, а не взрослые и самостоятельные люди.

Мои слова попадают в цель. Сестра поджимает губы и, откинувшись на спинку стула, жмурится на миг.

– Ты ничего не будешь делать?

Улыбаюсь.

– Зачем?

– А если он и вправду лишит нас наследства?

Наследство. От этого слова начинает мутить. Неужели сестра думает, что мы останемся без всего, что имеем, если откажемся играть по правилам отца? Я уже наигрался вдоволь, больше не хочу. Деньги у меня есть, не пропаду, но Саше об этом не стоит знать. Пусть продолжает услуживать отцу, пока не надоест или наконец не повзрослеет. А сейчас я хочу поскорее покинуть то место, где находится Карина. Она рядом. Я ее печенкой чувствую!

– Если так хочешь, то подыгрывай ему. Я же предпочту вернуться в офис и работать дальше. Вечером отправлюсь в какой-нибудь клуб, подыщу себе женщину на ночь, а если не сложится, то загляну к одной из своих постоянных любовниц на пару часов. Не отцу решать, как, где и кого мне трахать.

Знаю, что мой ответ звучит жестоко, но именно эти слова самые правильные. Я таков, и таким меня сделала семья.

Разворачиваюсь, не дожидаясь ответа, и покидаю кабинет сестры. Кипятится. Затылком чую, что хочет что-нибудь швырнуть в меня, но не позволяет себе слабости. А жаль. Я бы понял.

***

Я определенно нуждаюсь в отпуске. Со всей этой заварушкой совершенно забыла про завтрак, и теперь в животе урчит так, что сотрудники уже оглядываются. Приходится заглянуть в общий холодильник и стащить чье-то яблоко. Потом куплю корзину фруктов в качестве извинения и всех в офисе угощу, а пока, поджав рукой папку, с упоением грызу яблоко и иду в сторону начальственного кабинета.

Есть парочка неотложных дел, которые Саше необходимо срочно решить.

К сожалению, я настолько поглощена своими мыслями, что не сразу замечаю, как на моем пути появляется Антон. Удивленно смотрю на него, потом перевожу взгляд на часы и понимаю, что проморгала встречу Саши и ее брата. Что-то надо делать с отдыхом и работой, найти какой-нибудь компромисс, что ли.

– Привет! – произношу громко, чтобы Антон меня услышал и не смог пройти мимо.

Вижу же по нему, что явно игнорирует, потому что мои слова его задели. Взбесился тогда, аж раскраснелся от гнева, да и я хороша, ляпну, что на ум придет, а потом расхлебывай. Но я такое себе могу позволить только с Воронцовыми. Саша – моя подруга, Лёша – просто Леша, а Антон – моя ахиллесова пята. Аж морщусь, стоит подумать о собственной слабости.

– Так и будешь молчать?

Я останавливаюсь напротив Антона. Он тоже притормаживает и вынужденно замирает в двух шагах от меня. Стоим в коридоре, и нас почти никто не видит. Все заняты делами, и только мы смотрим друг на друга так, что хочется выцарапать глаза. Мне, по крайней мере, хочется именно этого. Чего же желает Антон пока загадка. Но чует мое неспокойное сердечко, он бы предпочел меня задушить прямо тут.

– Здравствуй, Карина.

Я фыркаю.

– Вот значит как, – кривлю улыбку. – Обиделся.

– Может, прекратишь уже паясничать.

– А то что? Уволишь?

– С удовольствием.

Я пожимаю плечами.

– Попробуй. Вот только ты запамятовал. Я уже давным-давно на тебя не работаю.