Искушение. Книга 2. Старые письма

— Кирпич? Молекулярный элемент? Нет, надо что-нибудь сложное и звучное, — он откинулся в своем новом кресле и принялся сочинять.

— Итак, во-первых, это молекула, то бишь буква «М», — рассуждал вслух Ильин, — во-вторых, она предназначена для автоматической сборки, пусть будет «А», в-третьих, она состоит из аппарата управления замкóвыми соединениями с другими молекулами. Опять «А» — аппарат или «У» — управление и «З» — замки. Хорошо, получается «МАЗ» или «МУЗ» — грузовик или что-то музыкальное — полный идиотизм, — расстроился ученый.

— А если — молекула автоматических замков — управляемый робот изобретателя Ильина — МАЗУРИИ. Да, почти мазурик[60], — вздохнул Кирилл. — Хотя… Молекула автоматических замков — управляемый робот Ильина Кирилла.

— Не смешно, — сам себя вслух осадил Ильин, — сначала придумай, как эту фигню сделать, а уж потом называй.

«Дожился, разговариваю вслух сам с собой» — подумал про себя Кирилл.

Кофе остыл, но, так как выливать было некуда, он его выпил. Мысли перескочили на утренний инцидент с нищенкой в метро. Прожив всю жизнь бок о бок с сыном, Кирилл даже не мог себе представить, что у него может быть что-то, что он должен был отдать сыну и не сделал этого.

Неожиданно ему пришло в голову, что давно собирался разобрать те несколько коробок, в которых хранились вещи родителей. После смерти матери Ильины собрали наиболее ценные, на их взгляд, вещи в картонные коробки, а все остальное раздали соседям или вынесли на помойку.

Глава 12

Вечер 25 октября 1929 года. Москва. Уланский переулок. Квартира Ильиных.

— Как ты думаешь, что Бокию от нас понадобилось? Завтра зачетные прыжки с парашютом, и погода установилась отличная. Если пропустим, сколько ждать — неизвестно, — Илья Свиридов грустно отложил кусок недоеденной филипповской булки и, морщась, отхлебнул горячего чая, — так надеялся проветриться после этой восточной вони Блюмкинского антиквариата. Когда Глеб Иванович поручил нам разобрать это барахло, я думал — пара дней, от силы — неделя, а уже месяц переписываем, а конца не видно.

— А я почем знаю, ты мне лучше скажи, почему опять тренировку по холодному оружию пропустил? — Друг детства Свиридова — Валентин Ильин вошел в комнату, растираясь вафельным полотенцем. Его массивная, шарообразная, коротко стриженая голова блестела от влаги. Он только что обливался по пояс холодной водой. — Толку-то, что Бокий тебя прикроет на зачете, однажды ты промахнешься, а враг — нет. — Ильин нравоучительно поднял палец.

Друзья недавно вернулись со службы. Всю дорогу по Первомайской улице[61] они проспорили, куда пойдут вечером: то ли на лекцию в Политехнический музей

[62], то ли в кинематограф, где шел новый фильм.

— Илья, обсуждать приказы начальства — дело пустое. На службу — значит, на службу. Ты мне лучше скажи, почему ты не хочешь в Политех идти, сегодня выступает сам Юровский[63]. Интересно, про Ипатьевский дом[64] рассказывать будет?

— Чего слушать, что и так всем известно.

Друзья так и не договорились окончательно, куда идти и каждый отправился по своим делам, договорившись, что все расскажут друг другу завтра на службе.

На следующий день они не смогли поделиться вечерними впечатлениями. Они даже не увидели друг друга. Они встретятся только через год. У них будет всего час, чтобы посидеть в привокзальном ресторане на Каланчевской площади[65], узнать о здоровье родных, выпить по паре рюмок водки, закусить. Они не зададут друг другу вопросы: «Куда? Надолго ли?» Обнимаясь на прощанье, они еще не будут знать, что поезда, служба и Война разведут их навсегда. Свиридова с Казанского — на Кавказ. Ильина с Октябрьского — на Запад.

— Валентин Кириллович, — Бокий хмуро взглянул на Ильина, не поднимаясь из-за стола, — доложите, как идет инвентаризация вещественных доказательств из квартиры Блюмкина.

По тону начальника Валентин понял, что его не ждет ничего хорошего.

— Мы с оперуполномоченным Свиридовым составили полный список изъятого в квартире гражданина Блюмкина имущества. Тайников в квартире не обнаружено. Литература, дневники, записные книжки в полном объеме переданы Вашему заместителю, — Ильин старался докладывать максимально лаконично, потому что реальных результатов они с Ильей так и не получили. Когда Бокий ставил перед ними задачу найти материалы по Тибетской экспедиции Рериха, все казалось предельно просто. Блюмкин не был готов к аресту и возможности спрятать материалы не имел. Оставалось обыскать помещение и доложить руководству. В действительности все оказалось куда как сложнее. От шикарно обставленной четырехкомнатной квартиры Якова Блюмкина осталась только кирпичная кладка, не единожды простуканная от пола до потолка. С пола даже битум, к которому крепился паркет, был соскоблен. Все впустую. Вся мебель разломана на дощечки. Кроме…