Искушение Марии д’Авалос

— Я должен знать. Я должен знать, кто говорит обо мне такие вещи.

— Это было сказано мне конфиденциально. Это была не сплетня, а предостережение, касающееся Беатриче. Не бойся, что эта особа…

— Значит, это был кто-то из Карафа, не так ли?

— Да. — Мария заколебалась, придя в ужас от того, что он может заподозрить Фабрицио. — Мадделена.

— Эти проклятые Карафа! — заорал он. — Они вьются и жужжат вокруг нас, как осы вокруг меда.

— Если они так раздражают тебя, почему ты заставил меня танцевать с Фабрицио Карафа? — крикнула она в ответ.

— Потому что ты не могла отвести от него глаз, — медленно произнес он уже тише.

Она в недоумении нахмурилась.

— Если это было так, почему ты не поступил наоборот? Разве не естественнее было бы желать, чтобы я с ним не танцевала?

Карло взглянул на свою руку с длинными пальцами.

— Несколько месяцев ты была настоящим призраком. Ты помнишь, что я тебе сказал? Твои глаза были словно незрячие. Потом их ослепила красота, и к тебе вернулось зрение. Я знаю силу красоты — она может исцелять. Она исцеляет душу или волнует ее — в зависимости от того, что необходимо душе. Я не настолько по-глупому ревнив, чтобы отказать тебе в минутном удовольствии с мужчиной, чья красота заставит тебя почувствовать, что стоит жить. Да еще тогда, когда ты была так больна. Я думал, что обречен провести остаток жизни с привидением.

— Пользуясь твоими же словами, Карло, я считаю, что это всего лишь полуправда.

— Тогда я не знаю, какова вторая половина. Я не всегда понимаю, почему поступаю так или иначе. Тебе известно, у меня бывают причуды.

— Может быть, ты также извращен.

— Это возможно.

— Я должна кое-что сказать тебе, Карло, — сказала она нервно.

— Да? Я жду, — сказал он со странной усмешкой.

— Эти… эти сплетни о тебе. Думаю, они исходят от одного из наших слуг.

— В самом деле? Почему ты так считаешь?

— Потому что Мадделена сказала, что это исходит от слуг.

— Ее слуг?

— Она не уточняла. Но откуда ее слуги могут знать о… твоих привычках. Если это исходило от них, то, разумеется, сначала им рассказал об этом один из твоих слуг.

— Ты хочешь защитить Мадделену Карафа. Твоя преданность этой семье меня удручает. Это предательство по отношению ко мне и к этому дому.

— Нет, Карло.

— Да. — Он взял рукопись с кровати, подошел к столику, стоявшему со стороны Марии, и положил на него рукопись. Потом уселся на кровать, совсем близко от Марии. Он все больше возбуждался, но маскировал это преувеличенным спокойствием. — А теперь я должен кое-что сказать тебе, Мария, — сказал он доверительным тоном.

— Да? — спросила она, снова поддаваясь панике.

— Я заметил, что после того, как ты танцевала с Фабрицио Карафа, вы вдвоем на какое-то время покинули комнату. Вас не было больше получаса. Куда вы ходили?

Вот оно что. Он что, собирается ее помучить? Его цель ясна: следующий час или около того он будет ее допрашивать, пока она не признается, что у нее роман с Фабрицио. С этой целью он и пришел в ее спальню сегодня вечером. Неожиданный экскурс в его собственную тайную жизнь лишь ненадолго его отвлек. Когда откроется правда, Бог знает, что он сделает. Пока что он не прибегал к насилию. Когда у него в прошлом случались приступы, он злился на нее, терроризировал ее, но никогда не поднимал на нее руку. Однако она подозревала, что сегодня кончится этим. Он будет бить ее снова и снова, быть может, изувечит.

— Ты играешь со мной, не так ли, Карло? Как кошка с маленькой птичкой. Ты даешь мне немножко попорхать, чтобы я впала в заблуждение, думая, что свободна, а потом нанесешь удар. Надеюсь, ты не будешь разочарован, узнав, что мне нечего скрывать. Фабрицио повел меня наверх, чтобы показать сокровища принца Карафа ди Стильяно. Между нами не произошло ничего недозволенного.

— Я не разочарован. Почему ты так решила? Наоборот, я чрезвычайно доволен, что моя жена провела полчаса наедине с мужчиной, чья красота ее явно ослепила, и между ними не произошло ничего, носящего амурный характер. Я горжусь твоей репутацией добродетельной жены и теперь вижу, что она вполне заслуженна. О чем вы с ним беседовали?

Мария нетерпеливо вздохнула. Он наблюдал за ней с язвительной усмешкой, как кот за птичкой.

— О предметах в этой комнате.

— Конечно! — воскликнул он с сарказмом. — 0 предметах в комнате! Я знаю эту комнату. Принц водил меня туда несколько раз, чтобы показать новые приобретения. У него есть чудесные вещи. О каких же вы говорили?

— О драгоценностях, зеркалах — уж не помню, о чем еще. Я запрещаю тебе вот так меня допрашивать, Карло. Я не совершила никакого преступления. Это унизительно.

Он схватил ее за запястье и крепко держал.

— У меня есть все права тебя допрашивать, — произнес он с угрозой. — Если ты не совершила никакого преступления, тебе нечего бояться.

Он отпустил ее руку. Она потерла запястье, морщась от боли.

Он продолжил более вежливым тоном:

— Я припоминаю, что у принца есть две-три древних вещи исключительной красоты, к тому же это раритеты. Карафа показывал тебе что-нибудь из них?