Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха

— Спасибо. Так вот, Яков Григорьевич… Мы предвидели вероятность противодействия нашей экспедиции в Тибет здесь, на Лубянке. И параллельно разрабатывался второй вариант экспедиции. Из другой страны, во главе с другим, достаточно известным человеком, но с той же конечной целью — достигнуть Шамбалы. Найти эту страну… Найти во что бы то ни стало! — В голосе Глеба Ивановича зазвучала страсть. — Глава второй экспедиции сам стремится завладеть тайными знаниями и энергией Шамбалы. Пусть! До поры, до времени… Но мы финансируем ту экспедицию, и он это прекрасно знает. Так вот, вам, Яков Григорьевич, предстоит дальняя дорога. В Тибете или на подступах к нему вы должны встретиться с караваном экспедиции и с ее руководителем. Место встречи мы определим чуть позже. Пока обстоятельства, которые постоянно возникают, не дают возможности сегодня назвать пункт пересечения ваших путей. Вам в ближайшее время необходимо отправиться на выполнение этого ответственного задания. Все инструкции, документы, деньги вы получите завтра или послезавтра. — Возникла пауза. Глеб Иванович, пристально глядя на Блюмкина, молчал, о чем-то напряженно думал. — Что же делать?.. — вдруг резко сказал он. — Заменить мне вас некем.

— В чем дело? — насторожился Яков Григорьевич.

— Дело в том, что нам известно: вы, товарищ Блюмкин, не чисты на руку… Скажем так: бывали…

— Да я…

— Молчите! Для операции, которую вы проведете, нужны огромные деньги. Мы их доверяем вам…

— Клянусь! Глеб Иванович, клянусь: ни одной копейки!..

— Успокойтесь, дорогой мой. Повторяю: мы вам доверяем. Только вы с этими деньгами сможете пройти через все кордоны. Если бы не было 1923 года и вашей акции в Тибете, которую вы так блестяще провели… Да, вам опять предстоит пройти только вам известными тропами, с небольшим караваном через несколько границ, пересечь не один вражий кордон, возможно, что вас где-то узнают. Прежде всего я имею в виду англичан…

— Я пройду, Глеб Иванович!

— Не сомневаюсь! И знайте: для руководства ОГПУ и Кремля продолжается операция в Тибете, начавшаяся в 1923 году. Экспедиция, которую вам надлежит встретить — инструмент этой операции. И, такова действительность, ее государственная задача. Но кроме того — об этом знаю я, вы, еще несколько лиц — наша главная цель: достижение Шамбалы. Повторяю: все инструкции вы получите завтра. Итак, ваша задача — пройти. И встретиться с ним…

— Но кто… Кто этот человек?

— Вы его знаете. — Знаю?

— Да. Вы с ним знакомы. Неужели вы не догадываетесь, кто это?

— Догадываюсь, Глеб Иванович.

— Отлично… Ваш псевдоним в этой операции — Дама.

Исаак Тимоти Требич-Линкольн (1872 — 1943)

(продолжение)

Мы расстались с нашим второстепенным, но, согласитесь, красочным персонажем в 1918 году, когда он, завербованный военным атташе германского посольства в Лондоне Фридрихом фон Остертагом, согласился работать на немецкую внешнюю разведку в России, притом в специфической сфере: российско-большевистское проникновение на восток (Китай, Корея, Монголия, Индия) с конкретной целью: столкнуть там Советскую Россию с Англией, которая в восточном регионе считает себя хозяйкой, и таким образом усилить позиции Германии в перечисленных странах.

Однако первым объектом на новом поприще для Требича-Линкольна стал Николай Константинович Рерих, когда, покинув Россию, он с семьей оказался сначала в Швеции, а потом в Англии. Великий русский художник был тесно завязан на свои восточные интересы, прежде всего в Индии, и получить его в союзники для Германии было соблазнительной возможностью.

Но сблизиться с Рерихом — в Швеции Требич-Линкольн действовал под видом импресарио по фамилии Видрашку — не удалось. Или почти не удалось, и потому, когда художник отбыл в Англию, а потом в Индию, как предполагал немецкий агент Маг (он не знал, что Рерих отплыл в Соединенные Штаты Америки), Исаак Тимоти получил задание: изучить ситуацию на восточных окраинах России, создать там свою агентурную сеть, собрать самую разнообразную информацию о тактике большевиков в пограничных восточных странах и об их отношениях с англичанами. «Возможны ли акции, провоцирующие столкновение русских и англичан в интересующих нас странах?» — ставился вопрос из Берлина.

Вплоть до конца 1923 года агент Маг перемещался из Москвы то в Иркутск, то в Читу, то в Улан-Батор, в который превратилась Урга, то в Харбин, и даже в Тибет. Насыщенные самой подробной информацией донесения регулярно посылались в Берлин через Германское посольство в Москве. Своим новым восточным агентом хозяева были довольны: Требич-Линкольн постепенно и на восточных окраинах России, и в пограничных азиатских странах создал разветвленную, хорошо законспирированную и активно действующую агентурную сеть.

При этом Магу было предоставлено время для действия: его не торопили со сроками, не обременяли частыми «конкретными поручениями» с требованием их немедленно исполнить. «Вживайтесь в среду, — говорилось в очередной инструкции. — Не торопитесь, считайте себя в стадии консервации. Но будьте готовы, если понадобится, действовать немедленно».