Искушение ворона

Они дотащили седла и спальник до расщелины между камнями и запихали туда, чтобы не было видно с воздуха… Наступил понедельник, значит, их уже хватились в Ред-Роке и, скорее всего, начали поиски.

Но самим укрыться на этой местности было практически невозможно.

— Рискнем, — решил Павел. — Будем идти, пока не найдем, где спрятаться. Пересидим до ночи и двинемся дальше…

— Идем, — согласилась Клэр.

Вертолет подобрал их на закате, возле узкой полоске тени, отбрасываемой выветренным каменным столбом, формой своей напоминавшим скульптуру Генри Мура.

Шум работающего мотора они услышали раньше, чем в небе показалась сама машина, и были засечены с воздуха.

Они не пытались отползти, спрятаться, замаскироваться. Им было все равно. Уже пять часов они брели, ориентируясь по солнцу, поскольку в приборе космического позиционирования сели аккумуляторы. И два часа из этих пяти Павел нес на себе Клэр, вконец обессилевшую и к тому же до крови сбившую ногу…

— Как мы будем теперь жить? И будем ли вообще? — прошептал Павел, глядя, как из приземлившегося вертолета спешат к ним люди с носилками.

— Не знаю, — опустошенно ответила девушка…

И вдруг разрыдалась у него на плече.

— Да, господа, однако же, заставили вы нас всех понервничать… Как же вас угораздило, одних, без сопровождения, так далеко от базы?.. Хотя, конечно, понимаю — костер, луна, огромные звезды на черном аризонском небе, романтика, словом. Что говорить, и сам был молодым… — Старший администратор подмигнул Павлу, перевел взгляд на Клэр, опустившую глаза в белый ковролин пола. — Что ж, на сей раз обошлось, все хорошо, что хорошо кончается, но впредь, молодые люди, советую быть осмотрительнее. Враг не дремлет!

— Враг? — переспросил удивленно Павел. — Какой враг?

— Безжалостный и коварный… Но мы тоже не зря едим свой хлеб! Тайный агент наших недругов вычислен и изобличен.

— Простите, я не понимаю…

— Сейчас поймете, доктор Розен. Прошу…

Главный администратор нажал на кнопку, и на белой стене офиса ожил громадный экран.

Сперва они увидели знакомое лицо программиста из отдела прогрессивных технологий. Его все знали. Знали, что он работает непосредственно на администрацию. Лицо у программиста было испуганным… Двое охранников вели его по коридору, жестко держа под руки.

И вот, двери перед ними раскрылись, и троица оказалась перед всем знакомым океанариумом.

Камера показала лицо программиста. Кажется его звали Боб… Или Бен…

Клэр вскрикнула, когда голубоватая вода в океанариуме окрасилась черной кровью.

Тигровая акула словно нехотя перевернулась на спину и, сперва как бы играя со своею жертвой, острыми краями жабр ударила барахтающегося в воде человека.

Но стоило капле крови раствориться в сотне кубометров морской воды, как, почуяв наркотик человечьей крови, акулы заметались…

Они рвали и рвали тело… Уже не узнаваемое тело в белом лабораторном халате…

И пошли вдруг белыми буквами титры:

«Роберт Костаниди, осужденный окружным судом штата Массачусетс на смертную казнь за двойное убийство, по специальной программе Министерства юстиции был переведен в Центр Ред-Рок с отсрочкой исполнения приговора, получив возможность работать программистом. Роберт Костаниди намеренно допустил сбой в программе координатного контроля за позиционированием объектов Ред-Рок, что привело к тому, что двое ценнейших сотрудников Ред-Рок, доктор Розен и доктор Безансон, едва не погибли, заблудившись в пустыне…»

Никита Захаржевский — Георг Делох

Рассел-Сквер — Кромвель-Роуд Лондон, Великобритания

Июль, 1996 год

Входя в читальный зал библиотеки Британского Музея, Никита не преминул отметить про себя, что так же, как и он теперь, в зал этот некогда входили и господин Владимир Ульянов Ленин, и товарищ Карл Маркс…

«А теперь вот и я сподобился», — сказал Никита сам себе, ощущая приятный привкус на сердце, и от того, что в Лондоне, и от того, что деньги кой-какие есть, и от того, что вообще все может теперь по-новому в жизни повернуться.

В зале заявок, у конторской стоечки, где посетители самостоятельно брали бумажные талончики с номерами оборудованных компьютерами мест, Никита отметил сутулого чудака в очках. Тот стоял перед ним, и когда неловко протянутая Никитой рука коснулась рукава светло-серого пиджака, сутулый повернул к Никите худое, отмеченное шикарными пшеничными усами лицо, и улыбнувшись сказал свое «sorry».

Никита тоже дружелюбно улыбнулся и извинился на свой манер:

— Milles pardones, monsieur…

С тем и разошлись к своим компьютерам.

Никита тупо вбил в окошко поискового сервера условные слова: Lermon, Lerma и Lermont…

Машина бесшумно пошевелила мозгами и явила на дисплее список документов, где эти слова встречаются.

Таковых было не так уж и много.

Никита мышкой поймал кнопку «печать» и, подождав, покуда не исчезнет появившееся на экране изображение песчаных часов, направился к принтеру.

Там он снова увидел сутулого с пшеничными усами.

— Is it yours? — спросил сутулый, с улыбкой протягивая Никите вынутый из принтера лист.