Искушенные обманом

Когда мы с Яном остаемся вдвоем, мы делим бутерброды на ланч, а потом я пытаюсь расспросить его о боссе – вопросы, на которые он не отвечает. Я уже должна была привыкнуть к этому, но предпочла бы поговорить с Яном, чем вообще не разговаривать.

Это печально, но он, по сути, мой единственный друг. На днях мои ноги остановились перед плакатом «Жизель». Балетом по-прежнему руководит Филипп, а хореографией – Стефани. Ничего не изменилось, кроме примы-балерины, которая теперь Ханна Макс. О, и они заменили Райана на другого танцора. Понятия не имею, уволился ли он, и у меня больше нет желания связываться с этой частью моей жизни.

Когда я смотрела на этот плакат, мне стоило больших усилий не заплакать. Заставить себя обернуться и не быть захваченной тем, как мир движется вперед, а я нет.

Я уверена, что Филипп и Стеф пытались связаться со мной, но мы больше не принадлежим к одному миру. Они в центре внимания. Я в позолоченной клетке. И если я попытаюсь вовлечь их в свою жизнь, я подвергну их опасности вместе с Адрианом.

– Если это тебя утешит, – Ян пристроился рядом, когда я оторвала взгляд от плаката, – твоя Жизель гораздо красивее и привлекательнее, чем ее.

В тот момент я ненавидела себя. Не потому, что я не соглашалась, а потому, что хотела, чтобы эти слова произнес Адриан, а не Ян.

Тряхнув головой от воспоминаний, я улыбаюсь и наливаю еще супа миссис Мэтьюз, старой леди, которая любит свой суп.

Она улыбается мне, затем убегает к самому дальнему столу, проливая немного супа на пол.

Центр, где я работаю волонтером, вероятно, самый большой в Нью-Йорке, и у нас есть несколько сотен бездомных, которые приходят на обед.

Я заставляю Яна и Бориса тоже помогать. Что-то, что Адриан не одобряет, потому что, как он любит напоминать мне, они здесь, чтобы защитить меня, а не подавать еду. Что угодно. Обычно они только и делают, что стоят и курят. Их лучше использовать, подавая еду, чем ничего не делая. Хотя они выглядят немного неуместно в бело-голубых фартуках, пристегнутых к костюмам.

Они также не уклоняются от вызова бездомных на их дерьмо, когда они воруют. Особенно Ян. Клянусь, иногда у него просто нет терпения. Когда я спросила его, как, черт возьми, он ладит с Адрианом и Колей, он сказал, что он не делает этого большую часть времени, и что они слишком «стоические» для их собственного блага. Затем он попросил меня не повторять этого в присутствии его босса, если его жизнь что-то значит для меня.

Я жестом показываю ему, что иду в туалет. Он ставит суп, снимает фартук и швыряет его в Бориса, прежде чем пристроиться рядом со мной.

– Тебе не обязательно следовать за мной повсюду, Ян, – простонала я, пробираясь между столиками, а он следовал за мной по пятам.

– Да, обязательно, иначе босс оторвет мне яйца.

Я посмеиваюсь над этой картиной. Адриан действительно суров, и его спокойствие только добавляет ему безжалостности. Я видела, как он разговаривает со своими людьми, и хотя это по-русски, я чувствую его авторитет.

– Рад видеть, что ты смеешься, даже несмотря на мои страдания, – ворчит Ян.

– Ты драматизируешь. Это не страдания.

– Ты его видела? Кроме того, я все еще не в порядке, что Коля получает все удовольствие.

– Разве он не старший охранник?

Он усмехается.

– Старший ворчун, может быть.

Я улыбаюсь. Коля постоянно подкалывает Яна насчет курения, и, хотя я не возражаю, Ян уже бросил курить в моей компании, наверное, из-за беременности.

Он останавливается перед дверью уборной в своей широкой, готовой позе и собирается открыть ее.

– По крайней мере, я могу открыть дверь. – Я указываю на его дергающуюся руку. – Давай, кури, пока я не вернусь.

Я могу сказать, что он хочет, но его осторожность останавливает его, поэтому я забираю у него решение. Я широко открываю дверь, позволяя ему увидеть пустую ванную.

– Видишь? Здесь никого нет.

После того, как внимательный взгляд Яна проверяет каждый угол, он, наконец, кивает.

Я качаю головой, прежде чем войти внутрь и закрыть дверь.

Как только я оказываюсь в кабинке, за мной следует тень. Я открываю рот, чтобы закричать, но рука в перчатке обхватывает мой рот и использует мое тело, чтобы закрыть дверь.

– Скучала по мне, Герцогиня?

Я тяжело дышу в ладонь Луки. На нем черная кожаная куртка и шляпа, закрывающая глаза. Он медленно убирает руку в перчатке.

– Шепчи, а то он услышит.

– Что ты здесь делаешь? Ян прямо за дверью.

– Я могу застрелить его, если он войдет.

– Нет!

– Я вижу, у тебя появляются привязанности. Это самое худшее, что можно сделать, Лия. Он охранник Адриана, а не твой. Он присматривает за тобой от имени своего босса и без колебаний причинит тебе боль, если ему прикажут.

Я знаю это, но все равно не хочу его смерти. Ян не заслуживает такой участи, даже если его босс – большая задница.

– Он не войдет сюда, если я не задержусь дольше, чем нужно, – я отвечаю.

Лука раздраженно вздыхает.