Искусство частной жизни. Век Людовика XIV

Эрминий, [251]

и в дружбе галантный, никак не мог удержаться, чтобы не наговорить нежностей Клелии; Аронс принялся над ним подшучивать по этому поводу, говоря, что нельзя сделать лучшего выбора для дружеских нежностей, ибо никто так не сведущ в истинной нежности, как Клелия; и если вы готовы удовольствоваться ее определением, добавил он, то будете самым счастливым другом на свете, ибо Клелия говорит о ней лучше, чем кто-либо в мире. — Если я вправду изъясняюсь об этом не слишком плохо, — отвечала она, — тому меня научило сердце: не трудно говорить о том, что чувствуешь; однако, — добавила прелестная особа, — из этого не следует, что все, кого я называю друзьями, — мои нежные друзья, ибо у меня много самых разных. Есть, если можно так выразиться, полудрузья, которых иначе именуют приятными знакомствами; есть более близкие, которых я называю новыми друзьями; есть просто друзья; есть те, кого можно назвать друзьями по привычке, или те, которых я определила бы как надежных друзей, а также другие, которых я называю ближайшими друзьями. Что до тех, кого я включаю в число нежных друзей, то их весьма немного, и они столь глубоко проникли в мое сердце, что им уже нечего желать. Меж тем я прекрасно различаю все эти разновидности дружества и никогда их не путаю. — Умоляю, прекрасная Клелия, — воскликнул Эрминий, — скажите, каково мое положение. — Вы все еще в Новой Дружбе, — отвечала она, смеясь, — и вам долго не продвинуться вперед. — По крайней мере, — сказал он, тоже улыбаясь, — мне хотелось бы знать, как далеко от Новой Дружбы до Нежности. — Мне кажется, — подхватил Аронс, — мало кому известна карта того края. — Меж тем многие хотели бы предпринять это путешествие, — заметил Эрминий, — и заслуживают знать, какой путь может привести их в места столь отрадные; когда бы прекрасная Клелия меня научила, я вечно был бы ей признателен. — Вы, вероятно, думаете, что от Новой Дружбы до Нежности — короткая прогулка; поэтому перед тем, как вы отправитесь в дорогу, я обещаю дать вам карту этого края, которой, как полагает Аронс, не существует. — Пощады, мадмуазель, — сказал тот, — если она и вправду существует, то дайте ее и мне, как и Эрминию. — Едва Аронс произнес эти слова, как Орас попросил о том же, и я тоже, а Фенис стал торопить Клелию показать нам карту страны, плана которой ни у кого еще не бывало. Мы все тогда воображали, что Клелия напишет еще одно прелестное письмо, которое раскроет нам ее истинные чувства. Но на наши моления она отвечала, что карта обещана Эрминию и будет отослана ему завтра. А так как нам было хорошо известно, как галантно пишет Клелия, всем не терпелось увидеть письмо, которое, как мы полагали, она сочинит для Эрминия; и самому Эрминию так хотелось его получить, что на следующее утро он послал Клелии записку, чтобы напомнить о данном слове; поскольку она была очень короткой, я не совру, сказав вам, что в ней было следующее:

Эрминий прекрасной Клелии

Я не смогу отправиться из Новой Дружбы в Нежность, если вы не сдержите слова, потому прошу у вас обещанную карту. Обещаю отправиться в путь, как только ее получу, дабы совершить путешествие, которое представляется мне столь приятным, что я с большей радостью совершу его, чем соглашусь увидеть целый свет, даже если тогда мне будут приносить дань все народы, населяющие землю.

Когда Клелия получила эту записку, то, насколько я знаю, уже успела позабыть об обещании Эрминию; внимая нашим мольбам по этому поводу, она думала, что все это — причуда, о которой на следующий день никто не вспомнит. Так что сперва письмо Эрминия застало ее врасплох, но затем ей на ум пришла одна фантазия, ее позабавившая, и она решила, что эта выдумка сможет развлечь и других. Поэтому без малейшего колебания взяла таблички и записала на них свою забавную выдумку, да так быстро, что за полчаса начала и закончила задуманное; затем она присовокупила к сделанному записку и отослала все к Эрминию, где в то время были Аронс и я. Каково же было наше удивление, когда Эрминий взглянул на послание Клелии и показал его нам, ибо это действительно была карта, начертанная ее собственной рукой, которая показывала, как добраться из Новой Дружбы до Нежности, и была весьма похожа на настоящую, ибо на ней имелись моря, реки, горы, озеро, города и селения; чтобы вам все это увидеть, взгляните, сударыня, на копию этой изобретательной карты, с тех пор бережно мной хранимую.