Искусство наступать на швабру

– Очень просто. Например, штурман Лукич – вовсе никакой не штурман, а... Предлагаю угадать с трех попыток.

– Неужели беглый каторжник, убийца, насильник, расчленитель трупов? -оживился доселе молчавший Ибикусов. Радистка покачала головой.

– A что если это бывший чекист Железякин? – смекнул Грымзин. -Газеты писали, что он как-то мгновенно и бесследно исчез...

– Уже теплее, – кивнула головой Кручинина. – Других версий нет? Ну ладно, не буду вас томить. Лукич – это ни кто иной как известный международный авантюрист и террорист полковник Вилмар Имантович Берзиньш.

– Эх, такую щуку упустили! – проворчал Гераклов, когда затих гул всеобщего изумления. – A ведь Владлен Серапионыч, выходит, был прав, когда истолковал пароль "Полкведим невинс нерокста" как намек на какого-то полковника.

– Ну так, может быть, и Степановна... – предположил Егор.

– Разумеется, – ответила радистка, – Степановна на самом деле никакая не Степановна, а очень даже...

Кэт не договорила, так как на пороге возник Серапионыч. На нем был белый халат с пятнами крови. Все, кто находился в кают-компании, с немой надеждой уставились на доктора.

– Все в воле Провидения, – сказал Серапионыч, присаживаясь на диванчик. – Я извлек пулю, к счастью, жизненно важные органы не задеты, но потеряно много крови.

– Скажите, она будет жить? – волнуясь, спросил адмирал.

– К сожалению, я здесь не располагаю всеми необходимыми препаратами и оборудованием, – ответил доктор, – надо поскорее доставить пациентку в город.

– Ну так поплыли скорее! – воскликнул Гераклов. Адмирал покачал головой:

– Кто бы ни были Лукич со Степановной, но они со своим делом более-менее справлялись. A теперь все пойдет значительно медленней. Сюда мы доплыли за четыре дня, а обратно – хорошо если за пять.

– Ну так поплывем прямо сейчас! – повторил свое предложение Гераклов.

– Отчаливаем завтра на рассвете, – немного подумав, принял решение адмирал. – За день пересечем Кислое море и войдем в Кислоярку, а дальше уже будет проще.

* * *

После обеда Oтрадин, вооружившись мегафоном системы "Матюгальник" и изъятым у пиратов револьвером, собрался на остров.

– Как представитель законных властей я обязан дать им возможность добровольно сдаться в руки правосудия, – пояснил радист. – Может, кто-нибудь из вас желает отправиться вместе со мной?

– Я желаю, – отважно вызвался Гераклов. – Заодно сорву эту проклятьем заклейменную тряпку!

– И снова попадете в лапы пиратов, – вздохнул Серапионыч.

– Предупреждаю, что на берег высаживаться мы не станем, а переговоры будут вестись прямо из лодки, – сказал Oтрадин. – Хотя особых иллюзий в их исходе я не лелею.

* * *

Остановив шлюпку в нескольких метрах от берега, Oтрадин достал "матюгальник":

– Эй вы там, на острове! Даю вам последний шанс искупить свою вину и сдаться законным властям!

– По-моему, там кто-то есть, – сказал Гераклов, наблюдающий за рыбацким домиком.

– Пол часа на раздумья, – продолжал Oтрадин, – и отплываем. Тогда уж пеняйте на себя!

В этот момент из домика вышла Степановна.

– Андрюша, позвольте поговорить с вами наедине! – крикнула она.

– Константин Филиппович, гребите к берегу, – распорядился радист.

– A вдруг это ловушка? – забеспокоился политик.

– Вот вам револьвер, если что, стреляйте им прямо в ноги. – C этими словами Oтрадин спрыгнул на остров и тут же попал в могучие объятия мотористки.

– Ах, Андрюша! То есть, извините...

– Ничего, зовите меня по-прежнему, если вам так привычнее. Так вот, уважаемая Степановна, как официальный представитель Президента Яйцына и майора Селезня я предлагаю вам отправиться вместе с нами в Кислоярск. A как ваш друг я обещаю сделать все, чтобы по возможности облегчить вашу участь.

– Я люблю вас! – вырвалось у Степановны.

– Даже несмотря на то, что я оказался дамой? – усмехнулся радист.

– Какая разница – дама, не дама, – страстно зашептала Степановна, крепко обнимая и целуя Oтрадина. – Любовь выше половых различий!

– Но ведь когда одна женщина любит другую – это ведь, скажем так, не совсем естественно, – увещевал радист, пытаясь ослабить любовную хватку пиратки.

– Эх, дорогуша, знали бы вы, что я за женщина!.. – горестно воскликнула Степановна.

– Знаю, милая, знаю, – ответил Oтрадин.

– Как, знаете? – взвыла Степановна.

– Ну разумеется. Помните, когда я зашел к вам в машинное отделение читать сонет Шекспира? – Степановна закивала. – A потом закашлялся, и вы мне подали стакан воды. Так вот, стакан я взял с собой и идентифицировал ваши отпечатки пальцев с картотекой, которую прихватил с собой в плавание. То же самое и с вашими сообщниками... Ну так что, плывете с нами, или как?

– Нет, – скорбно покачала головой Степановна, – у меня другая дорога... A как жаль! – вдруг вырвалось у нее.

– Мне тоже, – сухо ответил радист. – Прощайте.

Oтрадин вернулся в лодку, и они с Геракловым быстро, не оборачиваясь, погребли к судну. A Степановна стояла на берегу и печально глядела им вослед.

– Я же говорил, пустое дело, – пробормотал Гераклов. – Кстати, вы давеча недосказали, кто же она на самом деле?