Искусство наступать на швабру

Тут в зале раздалось веселое тявканье – это в зал, весело помахивая хвостиком, вбежал пудель, а за ним появился молодой человек а аккуратном джинсовом костюме и с огромной кипой газет. Уважительно обнюхав девиц, пудель подошел к столику, где сидели Дубов, Ерофеев и Серапионыч, и встал на задние лапки. Василий Николаевич рассмеялся и протянул собаке кусочек мяса.

– Тофик, не попрошайничай, – укоризненно сказал молодой человек, подойдя к столу следом за своим спутником. – А не желаете ли, господа, приобрести свежие газеты? Вот, рекомендую "Частный детектив" – есть что почитать. Жена расчленила и съела мужа. Скотоложество в высших эшелонах власти. Секс на лужайке под дулом автомата...

– Скажите, любезнейший, – перебил газетоторговца доктор, – а нет ли у вас сегодняшнего "Кислоярского комсомольца"?

– Конечно, есть! – обрадовался молодой человек и, распустив газеты веером, протянул Тофику. Тот безошибочно схватил в зубы "Кислоярского комсомольца" и с почтительным поклоном преподнес доктору.

– Где-то видел я эту парочку,– заметил Дубов, когда молодой человек с пуделем покинули столовую. – Кажется, они еще и в поездах газетами торгуют... Владлен Серапионыч, а разве вы "Комсомольца" не выписываете?

– Вообще-то, конечно, выписываю, но сегодня какие-то хулиганы вытащили газету из ящика. Вот вам бы, Василий Николаич, ими и заняться. С вашей дедукцией.

– Дайте срок, и до них доберемся, – хрустнул салатом Дубов.

– Ну, как будто у нашего Великого Детектива других дел нет, – хмыкнул Ерофеев и забросил в рот вареную картофелину. – Вот у меня ящик закрыт на английский замок, и никто почту украсть не сможет!

– Еще как сможет! – чуть не подавился косточкой Серапионыч. – Они ж не только у меня, а чуть не у всего подъезда ящики почистили. Даже к моему соседу-слесарю залезли, а у него ящик ого-го как сделан!

– Ну и как? – поинтересовался Дубов.

– Броня! – ответил доктор. – Да ведь он не просто слесарь, а большой, надо сказать, спец в таких вопросах. В прошлом "медвежатник", но уже много лет как в завязке. Так вот – даже к нему залезли, уж не знаю как, через верх, что ли, и слямзили его любимый еженедельник "Кислоярское время" – он же как раз по пятницам выходит... – Серапионыч поправил на носу позолоченное пенсне и углубился в чтение.

– Лучше всего держать абонентный ящик на почте, – заметил Ерофеев, -но за это надо платить. Три доллара в год. А организациям, – совсем погрустнел турбизнесмен, – аж десять...

– А некоторые прибивают вдоль щели гвоздики, – поделился опытом Дубов. – Впрочем, если уж кто решился ящик обворовать, тот ни перед чем не остановится. Вот Надя мне рассказывала, как в Москве...

– А кстати, что Надюша? – на миг оторвался от газеты Серапионыч. -Чего-то я ее давненько не видел.

– А, ну сейчас она, должно быть, в Москве, – вздохнул детектив. – Но со дня на день будет здесь. Кстати, могу открыть небольшой секрет – Надя хлопочет, чтобы ее назначили корреспондентом по нашему региону. Хорошо бы...

Разговор снова замер – лишь слышно было, как мухи лениво жужжат над кофе, которое так и не допили девицы легкого поведения.

– Ну, доктор, чего новенького пишут в газете? – спросил Дубов, доев второе.

– Как всегда, ничего стоящего, – оторвался Серапионыч от "Кислоярского комсомольца". – Вот разве что в разделе "Светская хроника" сообщают, что Лидия Владимировна, супруга банкира Грымзина, готовит бал-маскарад по случаю открытия филиала банка.

– Пустит она по миру и Грымзина, и "ГРЫМЗЕКС", – пробурчал Ерофеев, тщательно собирая соус кусочками хлеба. – Верно говорят – женщина способна сделать мужчину миллионером, но лишь в том случае, если был он миллиардером. Нет, все-таки пора переводить сбережения в Швейцарию.

– Грешно ее осуждать, – покачал головой Серапионыч. – После того как у них пропала дочь, Лидия Владимировна ищет забвения в сиюминутных радостях жизни, а сам Грымзин превратился в ходячий калькулятор. А знали бы вы их раньше, лет эдак пятнадцать назад...

Тут в зале появился некий господин в потертом костюме и с огромной сумкой, из которой торчали чулки, рейтузы и дамские лифчики. Из кармана пиджака у него виднелись мятые листы с отпечатанными на пишмашинке стихотворными строчками. То был ни кто иной как один из ведущих поэтов Кислоярска Владислав Щербина.

– О, как я рад, что всех вас вижу! – воскликнул поэт, приземляясь вместе с сумкой возле столика. – Господин Ерофеев, у меня к вам выгодное деловое предложение.

– Ну-ну? – заинтересовался Ерофеев, доставая из внутреннего кармана калькулятор.

– Давайте объединим наши усилия. Ваши туристы ездят в Грецию порожняком, так будем нагружать их моими рейтузами. Пускай торгуют на базаре – и им выгода, и нам с вами.

– Ага, а то в Греции ваших рейтуз не видели.

– Ну, не хотите рейтузы, давайте гробы. У меня тут приятель имеется, гробовщик и художник-любитель, он сколачивает гробы и расписывает их под Гжель. Да ваша Греция просто ахнет, когда их увидит!

– Увольте меня и от ваших гробов, и от ваших рейтузов, – решительно отказался Ерофеев.