Искусство наступать на швабру

– И в морге какой-то тип, от которого несло, как от винной бочки, пытался меня зарезать вот таким ножом!

– А, так это же доктор Cерапионыч! – облегченно воскликнул Дубов. -Наденька, не держите на него зла – он выполнял свои медицинские обязанности, то есть совершал ваше вскрытие.

– Надо же – а я и не знала, – опечалилась Надя. – Ударила его, схватила этот халат... И побежала сюда...

– Главное, что вы живы, – ласково сказал Дубов. – Наденька, вы лучше прилягте, отдохните, здесь с вами ничего не случится... Ах, какое счастье, какое счастье...

– Я принесу теплое одеяло и что-нибудь согревающее натуру, – сказал Грымзин.

– Да, что-нибудь... Пожалуйста... – прошептала Алиса и в изнеможении закрыла глаза.

– А мы можем продолжать?! – радостным голосом обратился Дубов к Cвятославскому.

– О, естественным способом! – откликнулся режиссер. – Если все пойдет, как я задумал одной голодной ночью, то наш спектакль будет иметь не только резонанс, но и фурор.

Папа Карло вновь склонился над шарманкой:

– Ах, Буратино, Буратино! Увижу ли я тебя когда-нибудь?

Сразу после этих слов в коморку Папы Карло вбежали: Буратино-Дубов с золотым ключиком в руке, Пьеро-Столбовой и Мальвина-Святославский. По дороге Буратино шепнул:

– Егор Трофимович, будьте в боевой готовности. Сейчас могут начаться настоящие сюрпризы.

Пьеро кивнул и нащупал в кармане револьвер.

Увидев дорогих гостей, Папа Карло умиротворенно прошептал:

– Мальчик мой, наконец-то я увидел тебя воочию – и спокойно могу умереть!

– И не думай, Папа Карло! – закричал Буратино. – Только сейчас начинается самая настоящая жизнь. Лучше сообрази нам чего-нибудь покушать.

– Нету ничего! – горестно вздохнул Папа Карло.

– Потерпите до завтра, – предложил Сизый нос. – Завтра после спектакля дадут благотворительный обед, и мы сможем порыться в пищевых отходах...

– Не надо, – вмешался Пьеро. – Лучше я выйду на улицу, почитаю свои гениальные стихи и соберу денег на обед. – Егор Трофимович извлек из кармана поэму Софьи Кассировой "Нильскaя рапсодия" и, раскрыв наугад, продекламировал:

О, жрец Омона! Ты меня не любишь

И, чтоб развеять горе и кручину,

Я брошусь в Нил к священным крокодилам -

Такая смерть достойней, чем другая!

– И ты полагаешь, дорогой Пьеро, что тебе за такие стишки что-то заплатят? – искренне удивился Папа Карло.

– Конечно, заплатят! – уверенно ответил за Пьеро Сизый нос. – И еще добавят, чтобы только никогда их больше не слышать.

При этих словах поэтесса Софья Кассирова грозно двинулась в сторону Мешковского, и Дуремару с Базилио стоило больших трудов удержать разгневанную Алису Вторую.

– Ну, если стихи не годятся, то я могу выйти на улицу и станцевать танец маленьких зомби, который видела в джунглях Кот д'Ивуара, – предложила Мальвина, но ее перебил Буратино:

– Господа, не разменивайтесь на мелочи. Лучше помогите мне отодрать этот холст, – Буратино указал на картину. – И побыстрее, пока нас не застукал Карабас Барабас.

Действительно, по проходу между рядами в сторону сцены уже двигался Карабас Барабас в сопровождении отряда псов-полицейских, роль которых, если верить афише, исполняли сотрудники славной Кислоярской милиции.

Здесь по сценарию Буратино должен был символически "содрать холст" и "открыть дверцу", после чего на сцену вносились декорации с изображением "театра мечты", в который герои попадали через подземный ход. Но вместо этого Дубов подошел к краю картины и просунул ладонь за раму.

– Стой! – завопил Карабас и со всех ног бросился на сцену. Но Буратино продолжал свое дело. – Хватайте его! – приказал он псам-полицейским. Так как те не торопились выполнять этот приказ, то Карабас отшвырнул плетку и выхватил из-под мундира пистолет.

– Держите его! – крикнул Пьеро-Cтолбовой. – Карабаса Барабаса, кого ж еще!

– Держите Буратино и Пьеро! – громче прежнего заорал Карабас Барабас. – Они украли у меня страшную тайну!

Псы-полицейские переминались с ноги на ногу. Они понимали, что произошло очередное плановое отклонение от сценария, но не знали, чей приказ выполнять: то ли своего начальника по сцене Карабаса Барабаса, то ли начальника по службе инспектора Столбового.

Буратино между тем продолжал свои манипуляции с картиной. Карабас Барабас взвел курок и прицелился прямо в Буратино, однако Пьеро схватил с пола хлыст и резко ударил Карабаса по руке. Прогремел выстрел, но пуля, видимо, прошла мимо цели, так как все, кто был в зале, остались живы и здоровы. Но тут уж псы-полицейские окончательно определились и, скрутив Карабасу руки, оттащили его со сцены. И тогда вперед вышла Мальвина-Святославский.

– Теперь – верю! – воскликнул постановщик. – Именно такую завершительную сцену я представлял себе в режиссерских снах на шкафу моего скромного жилища. Да-да-да, это именно та вешалка, с которой начинается настоящий большой театр!