Искусство похищения поцелуев

Некоторое время мы едим в тишине, хрустя чипсами и наслаждаясь легким журчанием

фонтана во внутреннем дворике снаружи, прохладный морской воздух ласкает нашу

кожу. Прядка волос упала на глаза Сент-Клэра, и мне ужасно хочется потянуться и

коснуться ее, провести пальцем по этим скульптурным скулам и прижать его губы к

своим…

Будь профессионалом, не забыла? Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть на окружающие

нас произведения искусства, эклектический микс. Сент-Клэр усадил нас перед полотном

Дюрера – детальном изображении кролика.10 Звучит как нечто простое, будто детская

игра, но вообще-то оно такое насыщенное и плотное, будто смотришь через микроскоп –

каждая деталь идеально прорисована.

Сент-Клэр замечает, как я смотрю на картину.

– Тебе нравится то, что ты видишь?

– Я люблю работы Дюрера, особенно эти спокойные, менее известные полотна, –

говорю я. – Мех выглядит совсем как настоящий.

Я в восторге.

– Ты знаешь происхождение этой картины?

– Ты уволишь меня, если я признаюсь, что нет?

Он смеется:

– На самом деле оно спорное. Эта картина, по слухам, была украдена нацистами,

изъята у еврейской семьи в Париже.

– Как она оказалась в итоге тут?

– После многих лет смены владельцев богатая семья из России решила презентовать ее

в качестве пожертвования.

Мои брови взметнулись вверх.

– А почему просто не вернуть истинным владельцам?

Он откидывается на скамейку и потирает подбородок.

– Это ужасная часть истории. Во время войны надписи к картинам часто терялись или

уничтожались, и бесценные произведения искусства стоимостью в миллиарды долларов

были украдены у их полноправных владельцев. Некоторые из выживших семей пытались

вернуть себе свою собственность, но без этих надписей ничего невозможно доказать.

10 Альбрехт Дюрер (нем. Albrecht Dürer, 21 мая 1471, Нюрнберг — 6 апреля 1528, Нюрнберг) —

немецкий живописец и график, один из величайших мастеров западноевропейского Ренессанса.

Признан крупнейшим европейским мастером ксилографии (вид печатной графики, гравюра на

дереве, древнейшая техника гравирования по дереву или оттиск на бумаге, сделанный с такой

гравюры), поднявшим еѐ на уровень настоящего искусства. Первый теоретик искусства среди

североевропейских художников, автор практического руководства по изобразительному и

декоративно–прикладному искусству на немецком языке, пропагандировавший необходимость

разностороннего развития художников. Основоположник сравнительной антропометрии. Первый

из европейских художников, написавший автобиографию.

21

N.A.G. – Переводы книг

– Это очень печально, – говорю я, чувствуя, как больно сжимается сердце. – Эти семьи

потеряли так много. Самое меньшее, что они могут сделать – это получить назад свои

произведения искусства.

– Совершенно с тобой согласен, – кивает Сент-Клэр. – А что на счет тебя, Грэйс? Как

обстоят дела с твоим увлечением живописью?

Я чуть встрепенулась, и он выглядит сконфуженным.

– Ты училась на художника, не так ли?

– Да, но я никогда не была достаточно хороша, чтобы где-либо показывать свои

работы, – отмахиваюсь я. – К тому же, я не рисовала уже целую вечность.

– Почему?

Я вздрагиваю при мысли о боли, которая возникает в моем сердце каждый раз, как я

беру в руки кисть.

– С тех пор как умерла моя мама, я больше не чувствовала той искры. Это слишком

тяжело.

– А ты пыталась? – слегка настаивает он.

Я пожимаю плечами.

– Я по-прежнему делаю зарисовки, но каждый раз, оказавшись перед чистым холстом

с кистями, которые принадлежали моей маме… просто замираю. – Я занимаю руки тем,

что убираю с одежды крошки от сэндвича, испытывая неловкость, что призналась в чем-

то настолько личном.

Он тянется и берет меня за руки:

– Ты будешь снова рисовать, Грэйс. Истинная страсть, как у твоей мамы, как у тебя,

никогда полностью не исчезает.

Я поднимаю на него глаза.

– Ты уверен? – шепчу я, отчаянно надеясь, что его слова окажутся правдой.

Он потирает большим пальцем мою ладонь:

– Нужно время. Когда будешь готова, твоя муза вернется. Поверь мне.

Я сглатываю неожиданно подступившие к горлу сентиментальные слезы:

– Спасибо.

Его телефон вибрирует, разрушая момент. Он смотрит на экран.

– Сейчас вернусь, – говорит он и выходит в коридор.

Я убираю за нами остатки ланча и выбрасываю все в мусорную корзину рядом с

охранником, который едва ли обращает на меня внимание. Полагаю, Сент-Клэр и впрямь

постоянно так делает. Я брожу по залу, изучая работы, цвета и тени. Поближе

рассматриваю нос кролика – это на самом деле невероятно – и понимаю, как сильно мне

самой хочется приступить к созданию собственной картины. Я скучаю по своему

искусству. Думаю, мне это необходимо.

Творческое самовыражение – это часть того, кто я есть, и мне радостно, что Сент-Клэр

напоминает мне об этом.

На следующее утро я вишу на телефоне, ожидая возможности поговорить с

менеджером нелюдимого художника о встрече, которую уже несколько дней пытаюсь

устроить, а Мэйси без умолку болтает о каком-то ограблении.