Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира

Как консерватор и, конечно, христианка, я могу оценить многое из того, с чем мне приходилось сталкиваться при посещении мусульманских стран, и понимаю идеи мусульманских проповедников. Меня восхищает прочность семейных уз, нетерпимость к антисоциальному поведению, низкий (в целом) уровень преступлений против личности и чувство долга по отношению к бедным.

Один мусульманский классик, чтобы объяснить другим свою веру, написал о пророке Мухаммеде так:

Его [пророка] уважение к знаниям, терпимость к другим, щедрость духа, сострадание к слабым, почтение к родителям и стремление к лучшему, более чистому миру составляют главные элементы мусульманского идеала. Для мусульман жизнь пророка является примером победы надежды над отчаянием, света над тьмой[183]

.

В то же время существует и другая сторона мусульманского общества, проявляющаяся в коррупции и лицемерии некоторых из тех, кто стоит у власти, в угнетении женщин, в жестокости некоторых традиций, в частности наказаний, а также в убогости и отсталости многих городов Ближнего Востока.

В наши дни причиной беспокойства стала связь между исламом и насилием. За исключением Северной Кореи, все государства, причисленные к разряду «изгоев» (Ирак, Сирия, Ливия, Иран и Судан), являются мусульманскими. Это же можно сказать и о странах, которые Госдепартамент США считает «государствами, поддерживающими терроризм». Здесь, за исключением Северной Кореи, да еще Кубы, мы видим те же мусульманские Ирак, Сирию, Ливию, Иран и Судан. Пятнадцать из двадцати восьми организаций, отнесенных Госдепартаментом к террористическим, можно также (в широком смысле) считать мусульманскими. Исламские ученые и западные эксперты могут еще очень долго спорить о том, что говорит Коран и что под этим подразумевается, но в глазах многих существует тесная связь между исламским экстремизмом и терроризмом. Отвратительные угрозы Усамы бен Ладена в адрес Запада, перемежаемые обращениями к Богу, лишь усиливают это впечатление.

Следует, однако, сделать существенную оговорку. Несмотря на то что выражение «исламский терроризм» уже широко вошло в практику (я и сама пользуюсь им при необходимости), в нем есть что-то неправильное. Терроризм нельзя анализировать, и, в конечном счете, бороться с ним, исходя из его «мотивов» – религиозных или мирских, политических или экономических, социальных или этнических. Существует множество определений терроризма[184]

. Но в любом случае бояться и ненавидеть террористов заставляют методы, подразумевающие насилие, а не причины или оправдания. Террорист пытается добиться своего не просто с помощью насилия, а с помощью страха перед насилием. Он хочет запугать не меньше, чем убить и причинить увечье. Его целью поэтому косвенно, а нередко и прямо, является гражданское население. Насилие в этом случае всегда применяется без разбора. У терроризма нет никаких ограничений, поскольку он не признает ни национальных законов, ни международных соглашений, ни норм морали. Терроризм Усамы бен Ладена – насилие, направленное против тысяч невинных людей, – можно, таким образом, считать абсолютным.

Религия и в самом деле нередко дает некое извращенное оправдание терроризму. И фанатики, убивавшие крестоносцев в XII веке, и их наследники, террористы-смертники из организаций «Хамас», «Хезболла» и «Исламский джихад» в XXI столетии, – убежденные мусульмане. Однако тамильские экстремисты, в числе которых был смертник, убивший Раджива Ганди, – индуисты, а баскские террористы из запятнанной кровью организации ЭТА и беспощадные партизаны из организации «Сияющий путь» в Перу – марксисты. Даже там, где корни насилия лежат в религиозных убеждениях, его внешние проявления могут разочаровывать. Большинство ирландских республиканских террористов давным-давно перестали считать себя католиками, перестала считать их католиками и Церковь. Они, как и их коллеги «лоялисты» – полувоенная организация в Ольстере, переключились на рэкет, отмывание денег и торговлю наркотиками. Даже муллы из «Талибана», при всей их набожности, финансируют свой режим и покупают оружие на деньги, полученные от экспорта героина. Как мотив для террора религия в большинстве случаев требует изрядного сдабривания презренным металлом.