Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира

Китайцы – самые предприимчивые люди в мире. Однако системы власти как имперского, так и коммунистического периода, словно сговорившись, последовательно искореняли предпринимательскую жилку. В недалеком прошлом строительство великого города Шанхая отдали на откуп иностранцам. Даже сейчас отсутствие реального китайского среднего класса, зародыши которого были вырваны Мао с корнем, вынуждает в значительной мере полагаться на иностранный капитал и опыт. Скажу больше, хотя некоторые и сочтут это дурным тоном: в значительной мере нынешний успех китайского бизнеса обусловлен пиратским копированием и нарушением западного авторского права.

Экономические достижения Китая за последние десятилетия феноменальны. Средний темп роста с 1979 года составляет 8 % в год. Если в 1978 году объем международной торговли достигал примерно 10 % ВВП, то к концу 90-х он вырос до 36 %. Китай не просто стал намного богаче, он глубже интегрировался в международную экономику. Его вступление во Всемирную торговую организацию (ВТО) должно еще больше ускорить этот процесс.

Вместе с тем не следует терять чувства меры. Китайскую экономическую статистику (печально известную своей ненадежностью) можно оценивать с разных точек зрения. Судя по уровню покупательной способности, Китай обладает вторым в мире по величине экономическим потенциалом и опережает Японию. С точки зрения текущих обменных курсов – находится на седьмом месте. А если взять ВВП на душу населения, то он скатывается на 150-е место и оказывается позади Индонезии.

Подобные «сигнализаторы состояния здоровья» особенно показательны при оценке прямых западных интересов в Китае. В 1998 году британский экспорт в Китай составил 1 % от общего объема экспорта; экспорт же США не превысил 2 % от общего объема. Доля Китая в мировой торговле (видимой и невидимой) меньше доли Нидерландов, Бельгии и Люксембурга[137]

.

Нам, представителям Запада, следует соблюдать осторожность в оценках при посещении Китая. Пекин производит в настоящее время впечатление огромного современного города. Еще больше впечатляют Шанхай и вся прибрежная полоса, особенно провинция Гуандонг (Кантон). Однако внутренние районы Китая представляют собой иную картину: убогие средства связи, неразвитость, бедность в сельских областях. Как и раньше, Китай не такой, каким кажется.

Экономический прогресс Китая и подготовка необходимой для него квалифицированной рабочей силы ведут отсчет с конца 70-х годов. К декабрю 1978 года Ден Сяо Пин в достаточной мере укрепил свою власть, чтобы заставить Коммунистическую партию принять так называемые «четыре модернизации», на которых строилась его программа реформирования.

Первые шаги в новом политическом направлении всегда связаны с риском. Экономическая же часть не вызывала затруднений. Все выглядело так, словно крепкий и в целом здоровый пациент прекратил принимать ежедневную дозу яда, замаскированного под лекарство. Марксистские экономические предписания были отброшены, поощрялось частное возделывание земли (пока не перешедшей в собственность), ограничивалось центральное планирование промышленности, снимался запрет на иностранные инвестиции. Результаты появились очень быстро и превзошли самые оптимистические ожидания.

Ден был прагматиком. Известно его часто цитируемое высказывание: «Для меня не имеет значения, какого цвета кошка, белого или черного. Для меня важно, что она ловит мышей». Рыночные реформы приветствовались просто потому, что они укрепляли и обогащали Китай. Для старого коммуниста, каким являлся Ден, отказ от марксистской экономики был не ахти какой платой за сохранение у власти Коммунистической партии, а вместе с ней и собственной персоны.

Это объясняет, почему Ден не видел никакого противоречия между подавлением оппозиции на площади Тяньаньмынь в 1989 году и решимостью продолжать экономическую реформу. В его представлениях процветание Китая требовало устранения демократии, а не ее поддержки.

В 1992 году в возрасте 88 лет Ден посетил особые экономические зоны Шеньжень и Чжухай, чтобы защитить свою политику от критики партии. Одновременно он принял одно из ключевых решений – назначил Чжу Жунцзы экономическим советником.

Китайская экономика к этому моменту ушла далеко вперед по сравнению с начальным периодом бурного, если не сказать хаотичного, роста, инициированного первой волной реформ. Наряду с успехами появились и проблемы. Преобразования дошли до той фазы, когда действительно могли дать толчок росту, однако были недостаточными, чтобы сделать его постоянным. Квазисобственники процветали. Но неэффективные принадлежащие государству отрасли требовали все больше и больше кредитов только для того, чтобы продолжать функционировать. Результатом были «перегрев» экономики и инфляция. Если инфляцию удалось усмирить посредством программы жесткой экономии, то огромный государственный сектор, еще менее жизнеспособный и более жадный, чем прежде, грозил либо рухнуть и привести к социальным потрясениям, либо поглотить все выгоды, приносимые предпринимательством.