Искусство видеть. Как понимать современное искусство

В повествовательном искусстве первостепенным значением обладают время и место, причина и следствие: это случилось здесь, а потом то случилось там. Абстракция избавляется от линеарной последовательности. Однако это не значит, что абстрактное полотно с сеткой можно осмыслить в один прием или что в нем отсутствует глубина. Цвета, формы, линии и фигуры воспринимаются в пространстве. Плоская и пластичная мембрана абстрактной сетки подчиняется собственным пространственным законам, которые диктует художник. Оранжевый прямоугольник, пусть и сдерживаемый сеткой в плоскости, может считываться как более фронтальный или выступающий, чем примыкающие к нему желтые прямоугольники, которые также зажаты сеткой в плоскости. Это придает плоскости изображения сходство с податливой кожей: эластичной поверхностью (как у куска резины), которую можно вдавливать внутрь и вытягивать наружу, сильно растягивать и даже закручивать, не теряя ощущения плоскости и непрерывности ее поверхности.

Эта эластичная мембрана может растягиваться, складываться и выворачиваться наизнанку. Она одновременно может быть непрозрачной стеной и прозрачным окном, параллельно показывая нам свою внешнюю и внутреннюю поверхность; свою переднюю и заднюю часть, свое до и после. Поскольку абстрактная сетка не репрезентирует мир в виде, например, интерьера с сидящей у стола женщиной (изображение чего-то увиденного в природе), она может одновременно стать окном с видом на природу, в природу и даже вид из природы, которая оглядывается на нас.

Еще одна важная особенность сетки для таких абстракционистов, как Клее, заключается в способности этой структуры перестраивать и переосмысливать всё в формате прямоугольных кирпичиков, или форм, трансформирующих себя и встраивающихся в новую структуру, которая метафорически и буквально соединяет и сплавляет их вместе. Сетка становится новым, метафорическим игровым полем, где формы различных видов и материалов – камни, цветы, небоскребы, паруса корабля и песни птицы – приживаются, переосмысливаются и перерождаются.

Во второй главе я упомянул знаменитую цитату Клее о том, что «линия – это точка, отправившаяся на прогулку». Конечно, точка может быть одной из многих точек (или мест) на линии. Но точки, особенно на «Знаках в желтом» также могут быть периодами, символами начала и конца, атомами, почками, ягодами, растениями, глазами, ртами, пупками или порталами. На «Знаках в желтом» точки наводят на мысль о многих вещах одновременно: о первом росчерке пера, первом мазке или отметке на карте: Вы здесь. «Искусство, – писал Клее, – метафора Творения. Тому примером каждое произведение искусства, так же как всё земное – пример космического». И далее: «Точка космична в своей первозданности. Каждое семя космично. Точка как пересечение путей космична».

Конечно, в языке искусства линия начинается с отправной точки, с начала. Точки двигаются или скапливаются, вырастая в линию. Клее указывает на то, что линия многозначна: она может измерять расстояние, быть потоком, направлением мысли, дорогой, острием ножа или стрелой. В искусстве линия – самая базовая и примитивная составляющая коммуникации – может двигаться, менять направление и сходиться с собственным началом, становясь формой, плоскостью. Став плоскостью, линия может продолжить движение в пространстве по диагонали и создать еще одну плоскость – верх, низ или сторону, – трансформируя два измерения в три.

Точка и линия – основные составляющие знаков, заключающие в себе энергию, движение и развитие письменной коммуникации. Клее знал, что при помощи точек и линий дети рисуют спирали (движение и эмоция) и человечков типа «палка-палка-огуречек». Он понимал, что вертикальная линия безусловно была первым и простейшим символом, обозначающим человека (жизнь), а горизонтальная – простейшим символам, обозначающим горизонт (и смерть).

Художник знал, что изображения превратились в пиктограммы – простые символы, представляющие определенные предметы (например, круг или звезда означали «солнце»), которые затем превратились в идеограммы (изображение солнца стало воплощением «дня», «света», «рая» и «бога») и стали основой для эволюции письменности; Клее знал и о том, что после превращения пиктограмм в идеограммы, а идеограмм – в клинопись и иероглифы они трансформировались в каллиграфические символы и, наконец, в современные буквы.

В «Знаках в желтом» Клее использует все эти тематические элементы. Черные линии напоминают семена, растения, животных, орудия труда, фигуры, лодки, рыболовные крючки, камыши, линии горизонта, контуры и буквы. Они одновременно выполняют функцию картинок и знаков, олицетворяя все стадии трансформации из вещи в картинку, из картинки в пиктограмму, из пиктограммы в знак, из знака в букву, а затем обратно, к первым попыткам ребенка рисовать и писать.