Такими словами заканчивает Сунь-цзы главу "Формы местности", в своей основной части посвященную именно этой теме. Но для всего изложения Сунь-цзы как раз характерно то, что, говоря о чем-нибудь, выставляя какое-нибудь положение, он сейчас же старается показать относительность его, зависимость от других положений; он не хочет, чтобы какое-нибудь из его положений было принято как абсолютное. Абсолютное значение у него имеет, пожалуй, лишь одно положение - о связи, взаимодействии всех указываемых им элементов и факторов войны, всех требований и правил. На войне каждое явление соединено, сопряжено с другим. Поэтому Сунь-цзы, говоря о знании географического фактора, наставляет; как действовать в той или иной обстановке, но заканчивает свои наставления указанием, что всего этого мало: помимо Земли существует еще Небо, существует и Человек. Знать Землю можно полностью лишь тогда, когда одновременно знаешь и Небо, и Человека. И только единое знание всей этой триады позволяет полководцу, как говорит Ли Цюань, пользующийся выражением самого Сунь-цзы, "сто раз сразиться и сто раз победить".
Глава XI.
Девять местностей
В XI главе своего трактата Сунь-цзы снова возвращается к вопросу о местности. Этот вопрос уже разбирался им в начале предыдущей главы, где он дает свою первую классификацию местностей (местности: открытая, наклонная, пересеченная, долинная, гористая, отдаленная). Здесь он дает новую классификацию и снова рассуждает на эту тему. Что это означает? Возвращается ли Сунь-цзы снова к той же самой теме или трактует проблему территории с какой-либо другой стороны? Если вдуматься в содержание его рассуждений относительно первой классификации и в его мысли, развиваемые в связи со второй классификацией, если учесть различие наименований, присвоенных каждой из двух глав, придется признать, что Сунь-цзы здесь не повторяет себя и не продолжает прежние рассуждения, а рассматривает проблему с новой точки зрения.
Дело сводится, по-видимому, к следующему. В X главе - "Формы местности" - территории возможных военных действий рассматриваются соответственно своим топографическим признакам; классификация этой главы есть военно-топографическая классификация. В XI главе, названной "Девять местностей", территории возможных военных действий рассматриваются соответственно своим стратегическим свойствам; классификация этой главы есть военно-стратегическая классификация. Таким образом, задачи изложения в обоих случаях различны.
Своеобразие определений, даваемых Сунь-цзы в перечне местностей в этой главе, требует значительных комментариев, тем более что его терминология не является, по-видимому, обычной даже для его времени, а представляет, возможно, его собственное изобретение, получившее со временем большое значение в связи с ростом авторитета всей военной доктрины автора.
Что значит со стратегической точки зрения "местность рассеяния"?
Прежде всего легко установить первый его признак: это -- местность на собственной территории; иначе говоря, Сунь-цзы говорит здесь об условиях ведения войны на собственной территории.
В каком же смысле собственная территория - как театр военных действий - может быть названа территорией "рассеяния"?
Чжан Юй поясняет дело так: "Когда сражаются на собственной земле, офицеры и солдаты все время оглядываются на свои дома. Это место, на котором они легко могут рассеяться в разные стороны".
Цао-гун понимает дело так же: "Офицеры и солдаты думают о родных местах, путь до этих мест близок, и они легко могут рассеяться".
В таком же духе объясняет это положение и Ду Ю: "Когда сражаются на собственной земле, мысли офицеров и солдат не сосредоточены на одном, они склонны к распаду и рассеянию. Поэтому это и называется местностью рассеяния". О том же говорят и прочие комментаторы: "Когда солдаты находятся на своей земле, они думают о своих женах и детях. В случае чего-либо чрезвычайного, они рассеиваются. Поэтому это и называется местностью рассеяния" (Ли Цюань). "Когда офицеры и солдаты находятся вблизи своих домов, при наступлении у них нет готовности к смерти, а при отступлении у них есть, куда вернуться" (Ду My).
Таким образом, понимание этого места трактата старыми китайскими военными писателями для нас ясно. Дело, в их глазах, сводится к тому, что при ведении войны на собственной территории вполне полагаться на своих солдат нельзя: они могут разбежаться.
Несомненно, за таким пониманием скрывается реальный опыт войн, ведшихся в их времена в феодальном Китае. Крестьянам, насильственно набираемым в войска дерущихся между собой феодалов, действительно были и неведомы, и чужды те цели, из-за которых феодалы вступали между собой в войну. В то же время эти крестьяне на собственном горьком опыте знали, что такие войны приносят им только разорение.