Искусство войны

Этот ответ Сунь-цзы очень показателен для его доктрины вообще. Князь под словами "предупредить противника" подразумевает такой образ действий, когда союз с соседним государством или его помощь достигается путем военного давления на него, вернее даже - прямой оккупацией его территории. Чтобы не дать сделать это своему противнику, нужно сделать это самому раньше противника. Так понял указание Сунь-цзы князь Хо Люй. Ответ Сунь-цзы свидетельствует, что автор трактата, вполне допускающий такой способ действий, считает все же очень верными и другие пути - искусные дипломатические интриги, подкуп, задабривание, вплоть до "установления дружбы". Весь этот арсенал средств, искусно пущенный в ход, может не только дать тот же эффект, но и свести на нет все успехи противника, если тот первым успел на эту территорию вступить и войти в соглашение с ее правителем. Такая постановка вопроса настолько согласуется с общей системой взглядов Сунь-цзы, что цитируемый Чжан Юем диалог следует считать очень близким к мыслям, отраженным в самом трактате.

"В местности серьезного положения грабь", - говорит далее Сунь-цзы.

Согласно объяснению автора, серьезность положения создается тогда, когда армия заходит далеко в глубь неприятельской территории, оставляя за собой ряд невзятых крепостей противника. Как думает Сунь-цзы, такое углубление имеет свои и положительные, и отрицательные стороны. Сунь-цзы полагает, что солдаты, отойдя далеко от своих родных мест, расстанутся с мыслями о них и, зная, что вокруг них всюду противник, что отступление почти невозможно, так как позади, в тылу, остались не занятые еще крепости противника, поневоле будут очень бдительны и осторожны, сосредоточат все свои помыслы на войне и победе над противником, что является в этом случае единственным средством спасти себя самих, и будут прекрасно драться. Отрицательная же сторона такого углубления состоит в том, что в такой обстановке под постоянной угрозой оказывается связь со своими базами, пути подвоза боеприпасов и провианта. Поэтому и приходится продовольствоваться за счет противника, или, как проще говорит Сунь-цзы, грабить.

Такое предписание, да еще выраженное с такой категоричностью, дают, по-видимому, далеко не все китайские стратеги. Совет Сунь-цзы, надо думать, совпадает с наиболее распространенной точкой зрения, но есть военные писатели и полководцы китайской древности, которые подают прямо противоположный совет.

Так, например, У-цзы, считающийся после Сунь-цзы вторым авторитетом в области военного искусства, делает совершенно иные указания:

"Пусть там, где находится твоя армия, не рубят деревьев, не разрушают жилищ, не забирают зерна, не убивают домашних животных, не жгут запасов. Покажи населению, что у тебя нет жестокости. Если окажутся просящие о сдаче, пощади их и успокой" ("У-цзы", V, 10).

Автор "Сыма фа" цитирует приказ верховного канцлера чжоуского правительства, содержащий наставления, как надлежит вести себя армии, находящейся на неприятельской территории:

"Вступив на землю противника, не оскорбляй божеств этого народа, не устраивай охоты на его полях, не разрушай земляных насыпей, ограждающих воду на полях, не сжигай постройки, не вырубай лесов, не отнимай у населения домашних животных, хлеб, орудия и утварь. Если увидишь стариков и детей, почтительно проводи их домой и не причиняй им вреда. Если бы тебе даже повстречался человек в цветущем возрасте, то, если он не сопротивляется, не считай его за противника. Если противник твой ранен, вылечи его и отпусти домой" ("Сыма фа", I, 6).

Так изображается официальная политика чжоуских царей, которую разделяет автор "Сыма фа". Таким образом, наказ Сунь-цзы "грабь" далеко не бесспорен для древних китайцев. Правда, Сунь-цзы дает этот наказ с оговоркой: грабить можно только тогда, когда подвоз собственного провианта прекратился и армия голодает; иначе говоря, добывать провиант путем ограбления населения он допускает только в самом крайнем случае. Эта оговорка несколько ослабляет значение общего предписания. С другой стороны, характерно, что У-цзы дает свое указание "не грабить" только для того случая, когда противник уже разбит.

Впрочем, возможно и другое решение вопроса. Уже в чжоуский период, по-видимому, выработалось то официальное лицемерие, которое так характерно было для правителей древнего и средневекового Китая. Население привыкло слышать от них декларации высоконравственных принципов. В этом направлении усиленно действовали конфуцианцы, часто длительными периодами руководившие всей политикой царствовавших династий. Это не мешало им на практике проявлять достаточную жестокость.

Ситуация, которая создается в местности серьезности положения, не ограничивается, однако, тем, что армия оказывается отрезанной от своих снабженческих баз. Какая трудная и опасная обстановка может получиться, а также какие могут найтись выходы из нее, хорошо говорит очередной диалог Сунь-цзы и князя ХоЛюя.