Искусство заводить врагов

— В начале октября. Мне ужасно неудобно.

— Да брось, подумаешь!

— Нет. Я тебя пригласила, ты отмахала двести километров, чтобы навестить подругу. И в результате всё сорвалось. Гриша незапланированно погнал меня на корпоратив.

— Даже и не переживай. Я отлично там у вас потусовалась. Новое платье выгуляла.

— Какое?

— То, ярко-красное, с цветком. Я тебе фотку присылала.

— Ой, да, чудесненькое! Слушай, Дин, а кто теперь помогает тебе с салоном? Игорь-то… погиб… А сама ты точно выйдешь в ноль, если не в минус.

— Салон я почти продала.

— Ой, да ты что!

— Осталось подписать бумаги. Надеюсь, покупатель не соскочит.

— На похоронах ты выглядела исключительно. От кого было платье? А очки? Шляпа, перчатки, шуба — всё так гармонировало друг с другом! Ты сама подбирала? Или стилист? Я украду этот образ, не возражаешь?

— Твой Гриша, насколько я знаю, в добром здравии. Не рано ли готовить траурный наряд?

— Ха! Твой Игорь тоже был в добром здравии. Ещё и на десять лет моложе моего пусечки. И каков результат? Ужас!

— Ты права, результат кошмарный: я блеснула на похоронах ослепительным нарядом и готовлюсь получить наследство.

— Я о том и говорю! Никто не вечен. Никогда не знаешь, где поджидает тебя удача. Вчера ты была бесправной жёнушкой, сегодня — держатель портфеля акций. Ты умница, что не дала Игорю развестись с тобой! Сейчас осталась бы с носом.

— Это верно.

Наконец-то разговор вошёл в нормальное русло. Дина расслабилась. Перед ней опять сидела любимая подруга, способная понять с полуслова, и уже не надо было изображать из себя убитую горем вдову.

— Сколько тебе достанется? — жадно поинтересовалась Кристина.

— Мои юристы ещё даже не подсчитали. Игорёк был запасливым хомяком. Я богата до неприличия. У меня теперь даже кусок леса и двадцать гектаров пашни имеется.

Подруга вытаращила глаза.

— Оба-на! Двадцать гектаров пашни! Будешь зерно сеять? За плугом ходить, как Лев Николаевич Толстой?

— Обязательно. Всю жизнь мечтала, — улыбнулась Дина.

— Везёт, — вздохнула подруга. — И никто твои расходы не подсчитывает, кусочком пирожного не попрекает… Эх! Где, интересно, наш киллер шастает?

— В смысле?

— Ну, это… Ваш-то киллер до Игоря добрался. А наш куда-то запропастился. Тунеядец!

— Кристина, разве можно так говорить? Это цинично!

— Ты бы тоже стала циником, если бы тебя на голодном пайке держали и карточки твои блокировали! Я в Нью-Йорке клёвое платьице присмотрела, бирюзовое, и ещё три других, и пять сумочек… А Гриша мне крылышки взял и подрезал. Даже не подрезал, а топориком обрубил.

— Господи! Неужели решил на твоём внешнем виде экономить? Это неразумно! Да и много ли тут выгадаешь? Ты ведь не «Ламборгини» захотела купить.

— А он меня так воспитывает. Что-то товарищу в голову ударило на старости лет… Ладно, не будем о грустном. Как твой малыш?

Дина на секунду задумалась.

— Кого ты имеешь в виду?

— А что, у тебя ещё один несовершеннолетний пупсик появился? — захлопала глазами Кристина.

— Как-то так получается, что теперь все они, парни, моложе, — вздохнула Дина.

— Увы! Суровая реальность. Мы стареем. А вокруг всё больше тех, кто младше нас. Ты, я смотрю, окончательно переключилась на молодняк?

— Есть в них какое-то особое очарование.

— Какое-то! — хмыкнула Кристина. — Не какое-то, а вполне определённое! Упругие и гибкие тела, каменные мышцы, юношеский задор и энергия, способность три часа напролёт работать отбойным молотком!

— Значит, и ты, подруженция, детьми занялась?

— Я? Нет, ну… Э-э… — заметалась Кристина, пойманная с поличным.

— А я-то тебе всё рассказываю! — напомнила подруга.

— Да, сдаюсь! Пошилась. Появилась у меня одна малявочка двадцатидвухлетняя. Я тебе его как-нибудь продемонстрирую, если обещаешь не переманить котёнка.

— Кристик, добро пожаловать в клуб педофилов! — подняла фужер с шампанским Дина.

* * *

Кто бы сомневался — после бурного празднования двадцать третьего февраля следователь Геннадий Павлов не только говорил с трудом, но даже моргал. Друзья решили не мучить несчастного коллегу рассуждениями о бренном и незначительном — того сейчас вряд ли волновало дело Померанцева, скорее он искал методы избавления от чудовищной головной боли. Один отличный способ Гена знал, но через двадцать минут он шёл на доклад к начальству, поэтому никак не мог использовать проверенное средство.

А пока бедняга гипнотизировал мутными глазами стакан, где шипела и булькала растворимая таблетка, якобы снимающая похмельный синдром. Ничего она не снимала…

Андрей даже не стал рассказывал следователю о ночном нападении. Он видел, что Геннадий сегодня неадекватен. Да и что жаловаться? Ведь Гена его предупреждал. Самому надо было проявить осторожность…

— А, вспомнил… Стойте, — слабым голосом позвал следователь, когда парни почти уже вышли из кабинета. Те с готовностью вернулись назад. — Я выяснил, зачем полтора года назад Померанцев и Сигайлов мотались в Оренбург.

— Не может быть! Вот ты герой! — восхитился Андрей.

— Красавец! — подхватил Миша.

— Ладно, уймитесь… Заголосили… В общем, так. Померанцев и Сигайлов ездили вместе.

— Обалдеть, — хмыкнул Миша. — Вот это новость!