Искусство жить и умирать

Когда вы были маленькими детьми, вы пошли на компромисс. Вы продали свое существо. Ни за что. То, что вы получили, – просто ничто, просто мусор. Ради небольших вещей вы потеряли душу. Вы согласились быть кем-то другим, не самими собой; именно в этом вы упустили свой путь. Мать хотела, чтобы ты кем-то стал, отец хотел, чтобы ты кем-то стал, общество хотело, чтобы ты кем-то стал; ты согласился. Мало-помалу ты решил не быть собой. И с тех пор ты так и притворялся кем-то другим.

Ты не можешь стать зрелым, потому что этот «кто-то другой» не может стать зрелым. Он ложен. Если на мне маска, маска не может стать зрелой. Мое лицо может стать зрелым, но не маска. И только маска продолжает стареть. Прячась за маской, ты не растешь. Ты можешь расти, только если примешь себя – что ты собираешься быть собой, никем другим.

Розовый куст согласился стать слоном; слон согласился стать розовым кустом. Орел встревожен, идет к психиатру, потому что хочет стать собакой, а собака госпитализирована, потому что хочет летать, как орел. Именно это случилось с человечеством. Величайшее бедствие – согласиться быть кем-то другим: ты никогда не становишься зрелым.

Ты никогда не сможешь стать зрелым, будучи кем-то другим. Ты можешь стать зрелым только как ты сам. Все «ты должен» нужно отбросить, и еще отбросить слишком большую тревогу о том, «что скажут люди». Что стоит их мнение? Кто они такие? Ты здесь для того, чтобы быть самим собой. Ты здесь не для того, чтобы исполнять ничьих ожиданий; а это пытается делать каждый. Отец, может быть, умер, но ты пытаешься осуществить данное ему обещание. А он пытался осуществить обещание, данное его отцу, и так далее, и так далее. Глупость продолжается с самого начала.

Попытайся понять, наберись храбрости – и возьми свою жизнь в собственные руки. Внезапно ты почувствуешь прилив энергии. В тот момент, когда ты решишь: «Я буду самим собой и никем другим. Что бы это ни стоило, но я буду самим собой», – в это самое мгновение ты увидишь огромную перемену. Ты почувствуешь больше жизненных сил. Ты почувствуешь, что в тебе струится, пульсирует энергия.

Пока этого не случится, ты будешь бояться старости, потому что не можешь избежать видения того факта, что впустую тратишь время и не живешь, и приходит старость, и скоро ты больше не сможешь жить. Как ты можешь избежать видения того факта, что есть смерть, и с каждым днем она подходит ближе, ближе и ближе, а ты еще не жил? Ты обязательно будешь в глубокой боли.

Поэтому, если ты спрашиваешь меня, что делать, я предложу очень простую вещь. И дело всегда в простых вещах. Никогда не беспокойся о вторичных вещах, потому что их ты можешь изменить, но ничего не изменится. Измени основу.

Вот пример того, что вторично. «Почему я так боюсь старости? Покажи мне, как мне от этого избавиться». Сам вопрос возник из страха. Ты хочешь «от этого избавиться», не понять, и конечно, ты станешь жертвой кого-то или какой-то идеологии, которая поможет тебе от этого избавиться. Я не могу тебе помочь от этого избавиться. Фактически, проблема именно в этом. Я бы хотел, чтобы ты понял и изменил свою жизнь. Дело не в том, чтобы избавиться от проблемы; дело в том, чтобы избавиться от своей маски, от своей ложной персоны – того, кем ты пытался быть, и того, кто не настоящий ты. Ты не подлинный. Ты не искренен с самим собой; ты предал свое существо.

Поэтому, если ты спрашиваешь, – есть священники, философы и демагоги, – если ты пойдешь и спросишь их, как тебе от этого избавиться, они скажут: «Душа никогда не стареет. Не беспокойся. Просто помни, что ты душа. Это тело; ты не тело». Они тебя утешат. Может быть, на мгновение ты почувствуешь себя лучше, но это не поможет, это тебя не изменит. Завтра, когда выветрится влияние священника, снова ты окажешься в той же лодке.

И вся прелесть в том, что ты никогда не смотришь на самого священника: он сам боится. Ты никогда не смотришь на философа: он сам боится.

Я слышал.

Новый викарий работал слишком усердно, и исследование показало, что у него серьезно повреждены легкие. Доктор ему сказал, что абсолютно необходимым будет долгий отдых. Викарий воспротивился и сказал, что не может себе позволить бросить работу.

– Ладно, – сказал доктор, – перед вами стоит выбор: или в Швейцарию, или в рай.

Викарий некоторое время походил по комнате и ответил:

– Ладно, вы победили, Швейцария.

Когда дело касается жизни и смерти, даже священник, философ, люди, к которым ты идешь за советом, – они тоже не жили. Скорее всего, они не жили даже настолько, что и ты; иначе они не были бы священниками. Чтобы стать священниками, они совершенно отказали себе в жизни. Чтобы стать монахами, садху, махатмами, они совершенно отвергли свои существа и приняли все, что от них ожидало общество. Они полностью согласились с этим. Они не согласились с самими собой, с собственной жизненной энергией, и согласились с ложными, дурацкими вещами – уважением, респектабельностью.

Пойди и спроси их. Они сами дрожат. Глубоко внутри они сами боятся. Они и их ученики – все они в одной лодке.

Я слышал.