Испанский сон

В отношении гомосексуализма я понимаю Вас, может быть, больше, чем Вы думаете; чувство, посетившее Вас в то время, как Вы посещали секс-шоп, знакомо мне — я испытал его еще в начале текущего десятилетия. Я расскажу все по порядку… но чуть позже; сейчас я лишь хочу заметить, что любовь женщин (друг к другу, я имею в виду) и любовь мужчин — это разные вещи. Любовь женщин в самом деле непознаваема посторонними; если отвлечься от весьма массовых, но и весьма поверхностных красивых картинок, то все, что мы, посторонние, знаем о ней — это лишь чужие возвышенные слова. Даже Библия, кажется, обходит этот предмет стороной, будто вовсе не желая давать ему моральной оценки; чему же в таком случае должен верить непосвященный, как не любой из многочисленных древних и сегодняшних од? В противоположность этому, мужская любовь — недвусмысленно осужденный грех и позор; из тяги к свободе личности я бы и рад презреть эти сакральные предписания… но в жизни, увы, не все так просто.

В связи с этим — тот самый печальный, бесхитростный случай, который произошел совсем близко от меня; теперь уж Вы можете поверить, что он подействовал на меня гораздо сильнее массы вычурных, изысканных сценариев и биографий. Я никогда не касался с Вами своей профессии — не изменю этой традиции и сейчас; достаточным будет лишь сказать, что в то время, уже ставшее достоянием истории, я был занят в проекте по продвижению на наш рынок некоторых товаров шведского производства. Это была приятная работа — а для меня еще и первый цивилизованный проект за всю мою карьеру нового времени. Можно сказать, я учился на этом рафинированном проекте. Шведские изделия всегда очень высокого качества… высокая деловая культура… приятные люди…

С одним из них — назовем его Свен — я сблизился неформально. Он проводил в Москве больше времени, чем в Стокгольме; мы частенько ужинали вдвоем и подолгу беседовали; ни одну тему мы не обошли стороной. Естественно, зашел разговор и о женщинах… точнее, о сексе: как Вы уже наверняка догадались, женщинам в наших разговорах места не было. Я без особого смущения — к тому времени мы уже были достаточно близки — рассказал Свену о своей ориентации (то есть, ориентации на свои руки); он отнесся к этому с полным пониманием, как истинный швед. И в ответ поведал мне свою ситуацию; то обстоятельство, что в ней участвовали трое мужчин, было едва ли не единственным, отличающим ее от превеликого множества таких же любовных треугольников.