Испанский сон

— Конечно, — улыбнулась Сьёкье. — Это значит, что на тебе нет узды. Разве мы лошади?

Вальд подивился такому словесному выкрутасу.

— Но тогда можно отрицать все приличия, — сказал он. — Что ни говори, это общественный институт…

— А я и общество не люблю, — призналась Сьёкье, — вместе с его говенными институтами. По мне, единственный серьезный общественный институт — это брак; но тогда уж ты делаешься заодно со своим супругом, как лошадь со всадником… только лошадь ходит под уздой поневоле, а человек выбирает это сам. К примеру, если б я вышла замуж, многие из моих привычек были бы пересмотрены. Кстати… не хочет ли кто-нибудь из вас взять меня в жены? Клянусь, я была бы ему верна…

— Сьёкье, — сказал Вальд, — ты отличная женщина; но, видишь ли, воздухоплаватели — конституционные холостяки.

— Жаль. А вы случайно не парочка голубых?

— Нет, мы обыкновенные…

— Учтите, — заметила Сьёкье, — обычно я практикую безопасный секс; я просто потеряла голову, когда вы появились, и забыла все свои правила. Наверно, — стыдливо предположила она, — я отдалась бы вам, даже если бы вы вытащили меня из бассейна.

— Ну, это вряд ли, — успокоил ее Сид.

— Вы очень милые, — ласково сказала Сьёкье. — Честное слово, ради вас я бы даже потерпела здесь страуса, несмотря на то, что это заставило бы меня покидать бассейн значительно чаще.

— То есть, — обрадованно уточнил Вальд, — как только Ники найдется, мы можем привезти его к тебе?

— Увы, — покачала Сьёкье головой, — к сожалению, придется искать какой-то другой вариант; дело не только в моем согласии.

— Как это? — удивился Вальд.

Сьёкье помялась.

— Видите ли, — сказала она с явной неохотой, — объявление о продаже дома дано в прессе, а также через Интернет; как только первый же покупатель увидит здесь страуса, поднимется жуткий скандал. «Вы не предупредили меня, что дом обременен страусом», — так, слово в слово, скажет этот говенный американец, даже если он и не собирался покупать дом (что скорее всего), а просто зашел от безделья прицениться или, может, повернее определить, за сколько же ему продавать свой собственный. А уж «Королевская Дорога Недвижимость» — жалкая компашка несчастных лентяев, у которых я забрала их комиссию — прознав об этом, непременно поможет этому якобы покупателю затаскать меня по судам за введение в заблуждение.

Разочарованные воздухоплаватели помолчали.

— Мне кажется, ты уж слишком ополчилась на американцев, — заметил Вальд.

— Не слишком.

— Но разве это справедливо? Среди американцев тоже попадаются разные люди — например, спортивные чемпионы…

— Среди них есть истинные энтузиасты воздухоплавания, — добавил Сид.

— Вообще, такая богатая и влиятельная нация не может состоять из одних дураков и лентяев, — заключил Вальд. — Я верю, что твое непосредственное окружение незавидно; но зачем же судить только по нему?

Сьёкье хмыкнула.

— Конечно, такой влиятельной нации почему бы чемпионов себе не накупить, — сказала она иронически, — а что касается моего окружения… телевизор вы тоже считаете таковым? Ведь я смотрела его не меньше недели, пока не замутило вконец. Ну, богаты… так из-за денег у них все шиворот-навыворот. Обычные люди получают от секса удовольствие, а от тяжб головную боль; а у них как? Главное удовольствие — суды да скандалы, в то время как секс — лишь повод к тому… да чего еще можно ожидать от страны, где любой телефонный справочник состоит из адвокатов едва ли не наполовину. Нет, — покачала она головой, — американцы люди конченые; быстрей бы разделаться с этим домом… и домой, в страну милых моему сердцу фьордов и настоящих мужчин… Ах, мальчики! раз уж вы не можете жениться, с этим ничего не поделаешь; но почему бы вам не пожить здесь немножко со мной?

У Сида на глаза навернулись слезы.

— Сьёкье, — сказал Вальд с чувством, — я серьезно: ты дама высший класс, и любой бы на нашем месте… э, что там говорить! Только все, что мы тебе понарассказывали — чистая правда. Меня действительно должны пнуть из Америки через 24 часа…

— Ты сказал, — перебил Сид, — если ветра не будет, то добавят еще 24.

— Пообещали; а вертолет-то все равно в восемь!

— Тогда ничего не поделаешь, — сказала Сьёкье, тяжело вздохнув, — наше расставание близко. Но, Сид! ты действительно вернешься за страусом?

— Конечно, Сьёкье, — сказал Сид, — как ты можешь сомневаться?

— Вы наговорили так много всего, — объяснила Сьёкье, — что у меня голова идет кругом. Стало быть… если, конечно, мне не удастся продать дом до твоего возвращения — а это гораздо трудней, чем отыскать Ники… стало быть, мы еще разок порезвимся как следует; уж тогда, надеюсь, ты будешь в форме, поскольку тебя перестанет смущать элемент новизны.

— Будет, будет он в форме, — мрачновато пообещал Вальд и неожиданно сам для себя пнул Сида под водой.

Сид удивленно покосился на Вальда.

В этот момент раздалась телефонная трель.