Испанский сон

«Зайка, нам нужно поговорить. У меня лажа. Это буквально пара дней; они без меня не справятся. Там авария, понимаешь? Да, если бы сел… но я еще не сел, и слава Богу. Зайка, не глупи. Ну не делай ты, ради Бога, из всего трагедию! Я не могу… слышишь? Не могу! А как же ваучер? как же ребенок? Зайка, все твое в этом чемодане; давай переложим… да не надо ничего перекладывать! Лети с этим, езжайте себе в Сарагосу… жаль, черт, Сарагосу не посмотрю; но к Теруэлю уж точно буду на месте, с вещами. Правда! Кто врет? Я вру? Вот те крест! Ладно, давай так: ты полетишь, а если не понравится, сразу вернешься. Что напоминает? Почему напоминает? Дурацкие какие-то разговоры. Зайка, ну почему ты такая? Ну За-а-айка… Вот умничка… Вот молодец. Я знал, что ты… э-э… А вот этого не надо! Держи платочек. Слушай, давай ты поплачешь в воздухе, а? Регистрация заканчивается. Как я тебя люблю! Боже, как я тебя… Зайка, пока. Зайка, целую. Сразу же позвони. Зайка! Возьми-ка мой сотовый. Ну как не мой? чей же еще? Ты просто не видела, это другой стандарт, я его редко… мы что, сейчас будем о телефонах? Номер там, внутри. Бери, говорю; в любой момент буду рядом с вами. Да по нему звонят только в экстренных случаях! Ну, позвонят, так и скажешь: нет его, нет. Все, Зайка. Извините, сейчас очередь дамы. Эй! Зайка! Мой паспорт на всякий случай отдай. Да, у тебя. Куда вы лезете? Вы что, не видите? стоит чемодан. Все, все. Зайка, я здесь. Конечно, я здесь — вдруг еще рейс отменят?»

Пошла моя маленькая, слава Богу, пошла. Надурил маленькую. Говно я хорошее, конечно… а что еще делать? На воду дуют, обжегшись на молоке. Интересно, поверила? Или сделала вид, что поверила? Похоже, поверила… Есть еще порох в пороховницах! Вот я и опять холостяк.

Похоже, нужно выпить. Похоже, нужно выпить как следует. Вот сейчас, только… Ну, что она застряла? Регистрируйся же побыстрей. Эй, эй, что это она делает? Господи. Вот это номер. «Зайка! Зайка, ты опоздаешь! Ты можешь позвонить позже? регистрация вот-вот…» Идиот! Сентиментальный идиот, зачем я ей дал… Эх, блядь! Блядь!!! Конченый пидерас, как я мог об этом не подумать! Ну, все. Хана. Пропустите даму… вы же видите… «Ну, и что тебе сказали? Вальд! Что он в этом понимает! Дай телефон. Я сейчас ему… Зайка, так нельзя. Слушай, это просто водевиль какой-то. Что значит чувствую? Ты что, экстрасенс? Да, два дня. Да, обещал. А если три? А ребенок? А ваучер? Зайка, ну За-а-айка… Ну и ладно. Ну хорошо же! Нет… тебе показалось… я же твой любящий муж…»

Блядское солнышко, чтоб оно сдохло. «Нет уж, сиди на заднем… переднее — это мое». Блядский снег. Блядские брызги… Точно было «Колеров»; надо спросить у Бориса.

Глава XXVII

Визит мокрой Марины. — Что же произошло? — Вранье Филиппа

в салончике. — В подвале. — Ана поджимает хвостик. —

Тревожные звонки

— Вероника! Алло…

— Ой… Мариночка!

— Кажется, я сейчас где-то в твоих краях. Подумала, вдруг ты как раз свободна…

— Я… да, конечно… Она говорила с тобой?

Марина усмехнулась.

— Я же никогда раньше тебе не звонила.

— Ну да. Значит, мы можем увидеться?

— Ты спала, да?

— Нет, просто это так неожиданно… Они улетели?

— Слушай, это автомат. Давай встретимся у метро и найдем какое-нибудь местечко поспокойней…

— Не надо местечка. Приходи лучше ко мне; еще час-полтора никого не будет. Ты где? Запоминай как идти…

Когда тебе предстоит первый в жизни сеанс психоанализа — пусть даже у тебя дома — поневоле волнуешься и ходишь взад-вперед по комнатам сама не своя. Наверно, нужно переодеться, подумала Вероника. Нужно одеться красиво, чтобы чувствовать себя уверенно; она не должна стесняться, иначе откровенности не бывать. Вероника оделась красиво и посмотрелась в зеркало. Интересно, подумала она, успела ли Зайка рассказать Марине об ее последней выходке, как собиралась? Если так, этот костюм неуместен. Вырядилась, как на блядки… вруша несчастная. Она стала опять переодеваться, и как раз в это время раздался звонок в дверь.

Не успеваю, подумала Вероника, стоя в прозрачном нижнем белье… ну и ладно, вот и решилось само собой. Недолго думая, она сняла с вешалки шелковый халат и открыла Марине одетая точно так же, как во время их разговора по телефону.

Увидев Марину на лестничной площадке, Вероника застыла от ужаса: она забыла обдумать заранее, нужно ли Марину поцеловать. Последний раз они, кажется, целовались в щечку… но кто кого? Уместно ли пациентке целовать психоаналитика? Ведь это как бы своего рода заискивание, как бы выпрашивание ответной ласки… возможен ли после этого полноценный сеанс? Но Марина вправе воспринимать момент встречи как вводный, формальный; если ее не поцеловать, вдруг она подсознательно скажет себе: «Как же так? Последний раз Вероника меня целовала, а сейчас нет; почему бы это? Может, просто забыла, а может…» — да кто знает, что она способна вообразить! Так или иначе, тончайшая ткань их предстоящего общения изначально будет с изъяном.