Испанский сон

Вальд шевельнулся.

— Не… не надо «скорую»… — засипел он, взявшись за горло. — Хорошо хоть… догадался… Поднимите меня.

Подняли, водворили в кресло.

— Боже, — поразился Филипп, — кость! Но как это — в лапше? В китайском супе?

— А черт ее знает, — просипел Вальд, — может, осталась от угря… Кха! Кха! — Он громко откашлялся, обретая голос. — То-то я чувствую, торчит что-то, мешает…

— От угря, должно быть, — осторожно предположил официант, — у нас на кухне утром стряслась похожая история… Ох уж этот угорь!

Вальд гневно вперился в лицо официанту.

— Ну, слава Богу, — потупясь, проговорил официант, поднял кресло Филиппа и быстренько ретировался.

Посидели просто так. Вальд приходил в себя, бормоча проклятья и время от времени с негодованием мотая головой. Наконец, он снова взялся за палочки и хлебалку. Кажется, обошлось.

— Мы не договорили о деле, — сказал Филипп, возможно, несколько живее, чем требовалось. — Поскольку люди мутные, я думаю, что нужно проявить осторожность.

Вальд согласно промычал, прожевывая лапшу весьма тщательно.

— Да и момент не таков, — добавил Филипп, — чтобы мы любой ценой стремились к этому заказу.

— Не агитируй, — сказал Вальд. — Как мы узнаем о событиях, вы договорились?

— Он сказал, сами сообщат.

Официант занес вкусно пахнущие крылышки, поставил на стол, заботливо покосился на Вальда.

— Спасибо тебе, — с чувством промолвил Вальд. — Выручил, молодец. Не растерялся.

— Всегда к вашим услугам, — расплылся в радостной улыбке официант.

— Нет уж, благодарствую. А кухне передай — точно уволю. Еще раз такое…

Официант исчез.

— Сами сообщат, — напомнил Филипп.

— Ага, — сказал Вальд, размышляя, — значит, нужно быть готовым ко встрече.

— Нужно. Кто пойдет?

— Ну… я думаю… пока мы не выиграли…

— Понял.

— А что, ты против?

— Да в общем-то нет, — пожал плечами Филипп. — Брэйнсторминг, мать его. Однако, бумажки тогда нужны побыстрее.

— Я прямо сейчас…

Вальд с крылышком в руках оглянулся по сторонам, как бы желая отдать распоряжение.

— Короче, к утру будут бумажки.

— Еще одно, — сказал Филипп. — Насчет осторожности — это не агитация. Если я буду вести переговоры, значит, я и приму решение. Договорились?

Вальд остановил на Филиппе свой взгляд и на секунду прекратил жевать крылышко.

— Не хочу больше таких сцен, как сегодня, — объяснил Филипп. — Нам нужно бережнее относиться друг к другу, не так ли?

— Конечно, — подтвердил Вальд. — Именно поэтому я хотел бы тебя подстраховать.

— Звучит красиво.

— Что ты хочешь? — зло спросил Вальд. — Опять вляпаться? Изволь! Не забудь только загодя купить жене билет в Испанию.

Филипп скривился.

— Столь нетактичный и некрасивый выпад вовсе не заслуживает ответа.

— Партнер, мы работаем вдвоем! — с жаром объявил Вальд. — Каждый должен делать то, что у него лучше получается.

— В таком случае ты должен вести переговоры.

— Своим упрямством ты испортил мне аппетит, — сказал Вальд, вытащил из-за воротника салфетку и с досадой швырнул ее на стол. — Не буду доедать крылышки. Не желаешь, кстати?

— Нет.

— Я так и думал. Одно слово, упрямец.

Филипп закурил опять.

— Много куришь, — ворчливо заметил Вальд. — Вообще в нашем возрасте уже нужно начинать себя ограничивать. Бабу новую завел… Думаешь, я не заметил, что ты уже пил сегодня?

Насчет бабы — это ты из вредности, хотел возразить Филипп, имея в виду недавний рассказ Вальда, но подумал, что такая реплика была бы злоупотреблением дружеской откровенностью.

— Ты выпустил из виду, — сказал он вместо того с некоторым вызовом, — что на меня упал потолок.

— Что ты этим хочешь сказать? — подозрительно осведомился Вальд. — Чтоб на меня упал тоже?

— Ты же щупал шишку. Не какая-то несчастная рыбья кость.

— Все равно, это не основание бражничать.

Филипп подвинул к себе телефон.

— Женечка, — ласково сказал он в трубку, — принеси-ка мне, лапушка, кофейку с лимончиком и рюмочку коньяку, да побольше. А Вальдемару Эдуардовичу принеси кружечку молочка стерилизованного. Большую такую кружечку, поняла? Выполняй.

Он отключился.

— Ладно, — сказал Вальд. — Черт с тобой. Пойдем вдвоем. И решать будем вдвоем. Доволен?

— Нет, конечно, — сказал Филипп, — но это уже немного лучше.

— Раз так, — заметил Вальд, — у меня снова появляется аппетит.

Он доедал крылышки, когда появились заказанные напитки. Филипп залпом хлопнул рюмку коньяка, оказавшуюся меньше, чем он думал. Вальд как ни в чем ни бывало начал пить принесенное молоко из огромной Филипповой кружки с надписью «If you toucha my mug, I’ll smacka your face».

Женечка ушла, гордая выполненной миссией.

— Есть идея, — сказал Филипп. — Почему бы нам не перевести Женечку в официантки?

* * *

Пройдя наконец-то через средневековые ворота, они долго бродили по узким улицам города. И эти улицы становились все уже и уже, пока они, наконец, не обнаружили улочку меньше чем в метр шириной. Трудновато было на этой улочке разминуться двоим, не коснувшись друг друга — а называлась она, между прочим, Улочкой Поцелуев. Они добросовестно убедились в справедливости такого названия. И с этим бы Ана, любитель-краевед, не заспорила — просто потому, что так оно и было.

7