Глава 1. То, что в основе всего сущего

Если бы В. мог видеть себя со стороны, то увидел бы, что он лежит на заснеженном полу кабинета Мастера А, а над ним склонился Мастер А, который заботливо растирает ему руки и ноги и озабоченно шепчет:

– Слишком быстро, слишком глубоко, слишком полно. Всё слишком! Опять не доглядели…

Мастер А потер свои ладони и, положив их на лицо В., легкими движениями коснулся его щек, словно стирая с них какую-то грязь. И в тот же миг В. открыл глаза.

Падал тихий, мягкий снег. На В. смотрел хорошо знакомый ему старикан с седоватыми усами, который на сей раз облачился в костюм брусничного цвета с гобеленовым рисунком и нахлобучил шляпу, представляющую из себя нечто вроде канотье с квадратными полями.

Трудно было не засмеяться при виде столь нелепого наряда, но В. сейчас было не до смеха. Он почему-то чувствовал себя так, словно по нему проехался паровоз, но что с ним случилось, он не помнил. Мастер А улыбался В., впрочем, безо всякого ехидства, так добрый дедушка мог бы улыбаться своему любимому внуку.

– А где Леяна? – спросил В., поднимаясь и почесывая гудящий затылок.

– Леяна ушла, – ответил Мастер А. – Ты, скажем так, немного задержался и она тебя не дождалась. Но не волнуйся, вы обязательно еще увидитесь. А кроме того, мы с тобой премило поболтаем и без нее.

– А где я был? Где я задержался? – недоумевая спросил В. – Я куда-то уходил? Я ничего не помню…

– Был да был, что с того, – бодро проговорил Мастер А. – Сейчас ты здесь, и лично я очень рад тебя видеть, а ты рад мне?

– Я… э-э-э… ммм… да… то есть, конечно… – промямлил В.

Мастер А рассмеялся:

– Не очень-то искренне, ну да ладно.

В. тупо смотрел на Мастера А:

– Что произошло? – спросил он.

Мастер А в этот раз не стал ходить вокруг да около, а ответил просто:

– Произошло то, что ты слишком увлекся. Впрочем, не в первый раз. Но я тебя не виню, ты слишком долго прозябал в скуке серой обыденности, чтобы не увлечься тем, что мы предлагаем тебе. Или что мы показываем, чему учим, что представляем. Подбери сам то слово, которое тебе больше нравится.

Он обнял В. за плечи и усадил его на мохнатый плед. В. какое-то время приходил в себя и постепенно вспоминал все, что было. Скопление разноцветных огней… А потом Паола, его любимая, ей холодно, и он виноват в ее страданиях…

– Ну, ну, – Мастер А, как обычно, читал мысли В., – со всяким может случиться. Не казни себя. Крайне бессмысленное занятие! Пользы ни на грош, а вреда уйма. Прошлое останется в прошлом, не стоит увязать в нем. Лучше на-ка вот глотни, – и Мастер А подал В. стакан, наполненный золотистым светом, правда, не так щедро, как наполняла его Леяна.

В. с наслаждением выпил и сразу же почувствовал себя бодрее.

– Вот и славно, – усмехнулся Мастер А. – Теперь все придет в норму.

В. понял, что Мастер А имел в виду: теперь им не придется терять время на мучительное преодоление тупоумия В., поскольку В., глотнув чудесной жидкости, опять стал радостно-мудрым В, понимающим с полуслова то, что в обычном состоянии он был не в состоянии понять.

– Прежде, чем продолжать наш разговор, я бы хотел кое-что изменить, – заявил Мастер А.

– Что именно? – удивился В.

– Мое имя, – невозмутимо проговорил Мастер А. – Мне уже успела надоесть эта буква – А! Пожалуй, я ее сменю на другую!

В. лишь изумленно таращился на старика, а тот продолжал:

– Пусть в дело вступит вторая буква алфавита. Прошу теперь именовать меня Мастер Б! Надеюсь, ты не против?

В. медленно покачал головой.

– Прекрасно! Тогда я продолжу… Начнем с главного, – Мастер Б, похоже, не собирался щадить В. после пережитого испытания. – Почему ты так напряжен? Общение с тобой порой становится невыносимым, до того болезненно ты реагируешь на каждое нелицеприятное высказывание в твой адрес. Ты что же думаешь, кто-то здесь вознамерился из низкого себялюбия обижать тебя? Оскорбления – удел ничтожеств, не имеющих иного способа возвыситься. Поверь, нам ни к чему прибегать к столь малоэффективным приемам.

Да, тебе нанесли множество обид, но не здесь, не сейчас, а гораздо раньше, там, в твоей прежней жизни. Ведь даже твой самый близкий друг видел в тебе всего лишь сварганенный им самим образ, шаблон, но не тебя настоящего. Разве это не страшное оскорбление?

А что касается моего к тебе отношения, то я не впихиваю тебя в рамки никаких представлений, поскольку я знаю, что ты живое чудо, бесконечная тайна, которую никто никогда не разгадает. Я знаю, что не знаю тебя нисколько, тогда как ты сам думаешь, что знаешь себя всего. И кто из нас двоих о тебе лучшего мнения, ты сам или я?

Тебя всю жизнь убеждали, что ты никчемный кусок мяса, безвольный винтик социума, не способный ни на что, кроме того, чтобы тупо исполнять отведенную ему роль. И только я сейчас воздаю тебе должное, признавая, что ты гораздо больше, чем твое тело, социальная роль или суждения других людей о тебе.