Исполнение в Доме Тысячи Дверей. История В.-3

Будто зачарованный В. смотрел на эту жидкость и только на нее. Тут В. показалось… Но нет, какая нелепая догадка! И все же… В. почудилось, что и жидкость смотрит на него! Как это могло быть, он и сам не понимал, но он отчетливо ощущал, что жидкость обратила на него всё свое внимание. В. моргнул. И жидкость моргнула! В. знал, что это звучит нелепо, но несомненно в жидкости произошло движение, которое В. захотел сравнить с морганием.

В. протянул руку к кувшину и осторожно приложил палец к стеклу. Он ощутил толчок изнутри кувшина, прямо в том месте, где был его палец. От неожиданности В. отпрянул и отдернул руку, но так резко, что толкнул кувшин. Жидкость заколыхалась в прозрачных границах, но слишком уж бурно. В. понимал, что имеет дело с чем-то необыкновенным.

Не в силах отвести взгляд от кувшина, он опять наклонился вниз. Таинственная субстанция все так же переливалась янтарным светом, словно в ней играли солнечные зайчики. Светящийся мед! Поистине захватывающее зрелище! В. целиком погрузился в созерцание кувшина, наполненного восхитительным нечто. Он позабыл обо всем.

Еще миг то, что было в кувшине, можно было назвать жидкостью, но вдруг оно разлетелось на тысячу солнц, стало целой вселенной! Оказалось, что загадочное нечто и вправду состояло из множества солнечных зайчиков – сияющих лучей, которым тесно было сидеть взаперти. Они беспрестанно двигались, играли, и их движение складывалось в невероятную гипнотическую картину. В. казалось, что эта солнечная вселенная – лучшее, что есть на свете, самое волшебное, самое восхитительное!

В. приложил руку к кувшину, и солнечные зайчики устремились к его ладони. Он сразу почувствовал их тепло и ласку. Он не знал каким образом, но эта жидкость, заключенная в стеклянный сосуд, не была ограничена его стенками, ее вообще нельзя было ничем ограничить, хотя она и могла пребывать в чем-то, например, в этом кувшине. И эта жидкость не только грела или светила, но обладала особым сознанием. В. мог даже общаться с нею. «Я восхищен тобою», – сказал он светящемуся меду, а тот ответил ему: «А я тобою», – и засмеялся, а вернее заиграл новыми бликами.

В. чувствовал очень близкое родство с этими солнечными зайчиками, будто бы он сам когда-то был одним из них, когда-то давным-давно. И сейчас он хотел быть среди солнечных зайчиков, хотел играть с ними там, в сияющей вселенной.

А еще он ощутил нестерпимую жажду, вернее, странное томительное чувство, которое было гораздо сильнее и жажды, и голода вместе взятых. Словно бы много лет ему чего-то недоставало, чего-то жизненно важного, насущно необходимого, а теперь он наконец нашел это нечто.

И он хотел утолить жгучее желание, хотел выпить, или съесть, или проглотить, впитать в себя – никакое из этих слов не подходило для описания того невероятного слияния с чудесной субстанцией, которого он жаждал всем своим существом.

Вдруг В. опомнился. Он увидел, что уже, оказывается, взял кувшин в руки и поднес его ко рту. Мастер Б ухватил своей стальной пятерней В. за локоть.

– Не советую, – проговорил Мастер Б и осторожно отобрал у В. кувшин. – Передозировка крайне опасна.

В. очумело глядел на него. С трудом он пришел в себя:

– Что это? Что там? – спросил он хрипло, указывая на кувшин.

– Там? – весело переспросил Мастер Б. – Всего лишь то, чего жаждут миллионы людей по всему свету. Всего лишь то, без чего не рождается ни один человек и без чего нет ни силы, ни красоты, ни жизни. Всего лишь то, что в основе всего сущего.

– Как это? – опешил В.

– А так! – с усмешкой отвечал Мастер Б. – Это нечто может решить все твои проблемы. Хочешь осуществить невероятный замысел? Это претворит в жизнь самые чудесные мечты. Хочешь стать красивым и желанным? Это самого уродливого квазимодо сделает милым, как херувим. Устал от своей глупости и никчемности? Это дарует тебе бесконечную мудрость и неограниченную власть.

– Но что же там? – В. не скрывал, что поражен.

– Хм, – Мастер Б почесал подбородок в задумчивости. – Что это, спрашиваешь ты. И как мне ответить на такой простой вопрос? Я мог бы назвать это любовью, но, к сожалению, человек привык именовать этим словом все, что попало. Я мог бы назвать это светом, но над светом властна тьма, а над тем, о чем мы говорим, ничто не властно. Я мог бы назвать это силой, но это не то, что грубо повелевает. Так что же это? – Мастер Б расплылся в улыбке: – Мы предпочитаем называть это… шушкой.

У В. вырвался возглас изумления:

– Как? – воскликнул он. – Это и есть шушка? Но что за глупое слово? Как можно называть шушкой то, для чего даже «любовь» и то недостаточно весомое наименование? Что за дикая причуда?

Мастер Б пожал плечами:

– Почему? Если все слова мира не достойны того, чтобы именовать это, тогда не все ли равно, как мы это называем? И потом, почему глупое? Мы ее спрашивали, – Мастер Б ткнул пальцем в кувшин, – ей понравилось.