Исполнитель опасных желаний

– Продолжаю. Так вот… Также мне известно, что вы со своими друзьями дали название своей, так скажем, команде. Это название СТАН… Сергеев, Тимофеев, Антонов… Навсегда! А потом… потом ты решил отомстить тем, кто убил твою маму, потому что преступники остались безнаказанными. Первым из них погиб Болдырев Иван, которого нашли утонувшим в пруду. Тут, конечно, неизвестно, ты приложил к этому свою десницу мести или это случайность… А возможно, его смерть действительно была случайна, но именно это вдохновило тебя на месть, ты решил убить всех, кто был причастен к смерти твоей мамы… Сначала ты решил разобраться со старым следователем, который вел то дело и по какой-то причине не доказал вину тех негодяев. Смею даже предположить, что это за причина, но не об этом сейчас речь. Ты убил Коробова Матвея Васильевича, стукнув его по голове тупым предметом. Тело обнаружили в сарае на территории его дома. Потом ты почему-то взял затишье примерно на три года. Возможно, не мог найти тех, кому пытался отомстить, может, еще по какой причине… Но на этой неделе ты наконец осуществил задуманное. Ты задушил двух мужчин – Лескова Юрия и Шульгу Николая. Надо отметить, что одного из них ты, скорее всего, заприметил на художественной выставке и, воспользовавшись случаем, задушил его на задворках, где располагались выставочные корпуса. Так сказать, подвернулся удобный случай, и ты этим воспользовался. И самым примечательным остается то, что на месте преступления ты оставлял автограф. Знаешь какой? Ну конечно же, ты прекрасно об этом знаешь. СТАН. Только мне интересно: почему у двух убитых последних жертв ты сделал эту надпись именно на их телах, а автограф следователю оставил на кирпичной стене в сарае?

В свете мерцающего телевизора я видела его бледное лицо. С полминуты он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, а потом, еле шевеля губами, произнес:

– Господи… Это невозможно. Татьяна, можно я глотну виски?

– Глотни. Только осторожно. Без лишних движений.

Руку с пистолетом я уже опустила, держа ее около бедра. Если что, среагирую я быстро. И уж больно мне не хотелось в него стрелять, надеюсь, дело до этого не дойдет.

Дрожащими руками он схватил бутылку виски и сделал два жадных глотка прямо из горлышка. Поставил бутылку обратно на столик и посмотрел на меня осоловелыми глазами.

– Татьяна… Все, что ты мне рассказала, – это ужасно. Я даже и предположить не мог, что ты занимаешься этим делом, что копаешься в моем прошлом и что… Я вот не пойму, как так получилось, что ты стала заниматься именно этим делом? Кто тебя об этом попросил? Я помню, ты как-то вскользь проговорилась, что ищешь какую-то пропавшую девочку, но какое это имеет отношение ко мне и ко всему тому, что ты мне сейчас рассказала?

– С этой пропавшей девочки все и началось. Она оказалась внучкой некоего Коновалова Николая Осиповича. Знакомая фамилия, не правда ли? Мне вот интересно: чем насолил тебе завхоз – охранник детдома, что ты таким образом решил отомстить ему? К смерти твоей матери, как я понимаю, он отношения не имеет.

– Господи!.. Нет, нет и еще раз нет! Этого просто не может быть! Почему это случилось именно со мной? Татьяна… – он взялся за голову и взъерошил волосы. – Это не я! Поверь мне, все это сделал не я! Все, что ты рассказала – это правда, за исключением только того, что все это совершил я. Это не я, поверь мне!..

– Я так и знала, что ты сразу не признаешься. И, пожалуйста, сиди на месте, не совершай лишних движений, – я снова подняла пистолет и направила на него.

– Да убери ты этот чертов пистолет! – громко выкрикнул он. – Ты с ума, что ли, сошла! Да не боюсь я смерти, стреляй, если хочешь! Только знай, что я никого не убивал и не похищал! Да, все эти люди виноваты в смерти моей мамы. Да, я желал им смерти, я хотел, чтоб они все подохли, но… Нет, этого не может быть. Почему все случилось именно так? Почему именно ты?.. Что за жестокие проделки судьбы?

– Мне тоже сейчас нелегко, поверь мне. Но давай постараемся отбросить все эмоции и поговорить начистоту. Расскажи мне правду, прошу тебя. И… я даже готова буду тебя отпустить.

Сказала я это специально, чтобы разговорить его. Возможно, поняв, что никто не будет его наказывать за содеянное, он все же расскажет мне правду и признается в содеянном. А по поводу меня…

Я уже и не знала, как мне поступить. Если честно, мне было жаль этого парня. Я не видела в нем никакой злобы и агрессии, а у меня самой от всего происходящего душа разрывалась на части. Мне так и хотелось ему крикнуть: «Беги! Беги отсюда прямо сейчас, и чтобы я больше тебя никогда не видела!..» Но я сдерживала себя, хотя понимала, что готова именно так и поступить. И пускай меня кто-то за это осудит, мне было на это плевать. Я бы даже закрыла глаза на все эти убийства, но вот одного я простить и понять не могла – издевательства над ребенком-инвалидом. Я же сама пообещала себе, что найду этого подонка и расквитаюсь с ним. И вот, пожалуйста…

– В смысле отпустить? – спросил он и снова потянулся к бутылке.

Я напряглась:

– Хватит пить. Поставь бутылку на место!