Испорченный

Теперь, когда мы здесь одни, галогеновые лампы освещают эту испорченную улыбку, которую я, черт возьми, не имею право носить, и моя ленивая задница — Джимини Крикет — решает вмешаться. Я быстро высвобождаю свою руку от исходящего от нее теплого комфорта и иду, чтобы прислониться к столу для готовки. Элли этого не замечает или, по крайней мере, не показывает виду и начинает обшаривать огромный холодильник из нержавейки.

— Ты хочешь что-то конкретное? Ну, знаешь... это ведь не слишком невероятно претенциозно с моей стороны и не требует использования специального диалекта, чтобы произносить нечто подобное? — спрашивает она, ее голова все еще в холодильнике. Она вытаскивает что-то и подносит к своему носу, затем крутит им и кладет обратно. Я подавляю смешок.

Тьфу ты. Смешок. Кто я теперь? Подросток с ветром в голове, достигший половой зрелости и потерявший яйца? Ладонью я проверяю свои, чтобы убедиться, что мои парни все еще целы.

— Все, что хочешь.

Появляется Элли, держа завернутую дольку сыра Бри и кусок сыра Манчего, как будто только что сорвала джекпот.

— Ну, это не будет изыскано, но готова поспорить, что смогу сделать самый лучший обжаренный сыр. А теперь... какие у нас шансы найти простой белый хлеб для сэндвичей?

Я гримасничаю и качаю головой.

— Это вряд ли.

— Эх, тогда придется использовать ваш бездушный, высокомерный хлеб, — подмигивает она. И горячее, сильное чувство, что и ранее, появляется вновь.

*

— Кто кому надерет задницу в бою: Железный человек или Бэтмен?

Элли отрывает кусочек от своего обжаренного сыра и закидывает его в рот. Мы оба опираемся на стулья за столом для готовки, угощаясь пшеничным хлебом, обжаренным с сыром, зеленым виноградом и красным вином, что выставлены перед нами. Элли сидит напротив меня, отрывая несколько виноградин, чтобы выложить смайлик на металлическом столе.

Я проглатываю кусочек и запиваю его глотком вина.

— Почему я могу выбирать только из Железного человека или Бэтмена? Почему я не могу выбрать Супермена? Или Человека-паука?

— Нет, — говорит она, качая головой. — Ты можешь выбрать только из этих двух. Железный человек или Бэтмен. И, фу... Человек-паук? Неубедительно.

Я откусываю небольшой кусочек сэндвича и обдумываю свой ответ.

— Ладно. Тогда, наверное, я выберу Железного человека.

— Почему его?

Она заканчивает выкладывать виноградный смайлик, а потом съедает левый глаз несчастного бедолаги.

— Ну, у него есть костюм…

— У Бэтмена есть костюм!

— …и он может летать.

— Бэтмен может летать!

— Но Бэтмен может раскачиваться только с помощью за что-нибудь зацепленного крюка. Он может упасть. Он частенько так делает. Вообще-то, он довольно большой специалист по части падений.

Элли хмурится.

— Вовсе он не такой. Он незаметно планирует. Он планер, надирающий задницы.

— В резиновом костюме? — ухмыляюсь я. — Потому что резина гораздо больше непроницаема, нежели кристаллизованная броня.

— Хрень собачья. Железный человек хорош только потому, что у него есть Джарвис. Им стоит просто переименовать франшизу в «Человек Джарвис», потому что всю работу делает комп.

— «Человек Джарвис»? — я шутливо приподнимаю брови.

— Ты понимаешь, о чем я. Или «Джарвис и Железный Мудозвон». Они могли бы быть командой.

Мы разделяем легкий смех и делаем по небольшому глотку из стаканов. Вот как все ощущается между нами — легко. Не осложненное ожиданиями или формальностями. Мы просто два человека, которые разделяют обоюдную любовь к обжаренному сыру и супергероям.

— Почему выбор нужно делать только из двух? — спрашиваю я, когда снова наполняю наши стаканы.

— Что?

— Когда ты спрашивала меня об этих небольших случайно выбранных кусочках абсолютно бесполезной информации, то заставляла сделать выбор из двух вещей. Мороженое с шоколадной крошкой или «Роки Роад». Бэтмен или Железный Мудозвон.

— Я не знаю, — Элли пожимает плечами и берет корочку хлеба. — Я полагаю, для меня... жизнь это всего лишь серия выборов. Мы постоянно стараемся сделать лучший из них, но в действительности просто довольствуемся меньшим из двух зол. Или, по крайней мере, пытаемся.

Она поднимает взгляд на меня, и печальная улыбка касается ее губ. Я не знаю, как поступить с ней, поэтому просто смотрю вниз.

Трус.

— Вот как ты на самом деле к этому относишься? Выбираешь меньшее из двух зол? — я не вдаюсь в подробности, но она знает, о чем я говорю.

— Честно? Не думаю, что в действительности выбор когда-либо зависел от меня.

Знаю, я должен просто оставить все, как есть, позволить ее словам плавно перейти в другой, более простой разговор. Но, конечно же, я нахожу в себе необходимость вникнуть глубже в эти бирюзовые воды.

— Почему ты так говоришь?

— На меня возложены ожидания. Ожидания, которые я могу обеспечить, только выйдя замуж за представителя влиятельной семьи и выставив их в определенном свете, — она поворачивается ко мне, пронизывая меня этими призрачными глазами-океанами. — Все мы просто трофеи. Блестящие, послушные, бесполезные трофеи. Возбуждающие по началу, но не имеющие никакой реальной цели, кроме как засвидетельствовать чьи-либо другие великие достижения.