Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги

– В п…де! – рявкнул он, открывая дверь. – Домой вчера еще отправили… Поприезжают тут не работать, а гулять да глаза заливать! И колоться…

На ватных ногах я вышла вслед за ним. Мужчина открыл багажник, достал мой чемодан и поставил передо мной. Сухо объяснил, куда мне идти, и я, уныло попрощавшись, почапала ко входу здания аэропорта.

– Погоди! – окликнул он, догоняя. Я обернулась на зов. – На, помни мою доброту!

Он сунул мне в руку пачку банкнот и, не прощаясь, быстро пошел в сторону своей машины.

Три тысячи долларов! Что это?! Нет, точно бросаю пить…

Юля, какая же ты дура!

Лайнер, наконец, выпустил шасси и соприкоснулся с землей. В салоне раздались аплодисменты.

«Я дома, я увижу Максима, я увижу маму с бабушкой! Я дома, дома!» – билась в голове одна мысль.

Пройдя паспортный контроль, забрав багаж, я остановилась. Перевести дух. Бориспольский аэропорт гудел родной речью, я с удовольствием прислушивалась к разговорам земляков.

Все произошло так внезапно, когда я почти уже отчаялась…

Вышла на улицу. В легкой куртенке меня тут же пробрало до костей. Если б я знала, оделась бы теплей… А сейчас я просто замерзну, не доехав до своего города. Проклятая амнезия! Я нащупала в кармане джинсов деньги благодетеля, была еще мелочь.

Разменяв доллары, я купила телефонную карточку и позвонила домой. Сообщила, что сейчас сяду на автобус и через шесть часов буду в городе. Позвонила Галке. Оказалось, и ей дал денег дядя Сатириса за то, что мы не сдали полиции его племянника… Ну дела! Мог бы и не давать, я все равно ни черта не помню.

– Ну что, Юлечка-золотце, землю будешь целовать? – Навстречу мне бежал муж моей крестной. Он всегда так меня называл, Юлечка-золотце. Рядом улыбающаяся тетя Ира. Я с разбега повисла у нее на шее и заревела.

Дома я отметилась, бабушка дождалась, надо было бежать к Максиму. Но куда? Рано еще, конечно. Но заснуть уже я не смогу. Квартиру он уже не снимает, я еще с Кипра звонила своей соседке, просила сходить к нему, узнать, почему письма не приходят. Но он съехал оттуда. Дорого, конечно. Он же тоже собирает деньги на квартиру. Зачем тратить зря?

Я оделась, тщательно накрасилась и пошла к нему на работу. На мойке он тоже, оказывается, уже три месяца не работает. Ну что делать? Я решила идти к его дому, стать в сторонке и подкараулить его. А вдруг он сегодня не выйдет на улицу? А вдруг он лежит с температурой и не выйдет и завтра, и послезавтра. Как я к нему зайду? «Если его батюшка увидит меня, его кондратий прикондратит! – весело думала я. – А если все-таки не дождусь, я подошлю кого-нибудь!»

Я стояла за углом его дома, взрагивая от каждого скрипа дверей его подьезда. В два часа дня, промерзнув до нитки, я хотела уже уходить, но тут дверь открылась, и появился он. Боже мой! Как он одет, какой он красивый! Я рванула к нему. А он шел быстрым шагом и остановился возле красной иномарки. Он машину купил! Но нет, он сел на место пассажира. Я подбежала к машине и заледеневшей рукой постучала в стекло. За рулем сидела немолодая, но ухоженная дама.

Что он там говорил, мои мозги отказывались воспринимать. Что-то вроде того, что все было ошибкой, и вообще, детский сад…

– Юля, мне некогда сейчас, я потом объясню!

Вцепилась в его руку и не отпускала. Он убирал ее, я опять цеплялась.

– Ну ты что, не видишь, я не один! – нервно, срывающимся голосом шипел он.

– Максим, она же старая! Посмотри на нее! – изо всех сил стараясь не заплакать, выкрикнула я.

– У нас нет будущего, пойми же ты, – он, досадливо морщась, пытался освободиться.

– Почему? У меня есть деньги, слышишь, мы купим квартиру! – кричала я, а перед глазами плыли круги. – У меня много денег, Максим, три тысячи! Ты ж с ней из-за денег, да? Я очень тебя люблю! Максим! Максимка мой!

Он вывернулся и сел в машину. А я так и осталась стоять на дороге, размазывая сопли…

Гаишник моей мечты

Я бродила по улицам, заходила в кафешки, хлопала то тут, то там по пятьдесят, презрев клятву, данную самой себе еще вчера. Пьяная, цеплялась к людям… К дому я подошла, когда уже стемнело. На дорожке показался знакомый силуэт.

– Леха! – радостно завопила я, кидаясь ему на шею.

– Вот те на! Лягушка-путешественница приехала! – обрадовался он.

– Леха, пошли, отметим мой приезд! – тащила я его.

– А давай! Садись в машину, съездим в одно место, по работе надо. Машину поставим, а потом как отметим! – Смеясь, он многозначительно щелкнул себя под подбородком.