Исповедь демонолога

«Любишь кротость?» – подумал я, но, конечно, ничего подобного не сказал.

– Но у меня нет…

– А зачем еще она с тобой носится?

Я отвел взгляд, но заметил, как Рэйвен улыбнулся:

– Что, думал покорить ее неземной красотой? Галантностью и вежливостью? Позволь, я тебя разочарую. Будь ты ее любовником, она бы отсыпала тебе золото, решила твои проблемы, навещала пару месяцев, а потом выкинула из головы, потому что таких, как ты, у нее миллион. В Арлисс она тебя точно не тянула бы: чего ради?

Он со вздохом встал. А я вдруг вспомнил, как он говорил, что он – не волшебник. И как в Нуклии относятся к людям. Наверное, я чем-то его задел.

Принцесса права: мне нужно повнимательнее отнестись к их культуре. Я даже не понимаю, почему мастер обиделся! Но все равно виноват.

– Простите, господин.

– Не подлизывайся, – бросил он, как и в прошлый раз.

И снова без предупреждения напал на меня – правда, на этот раз с мечом.

Фехтование мне по-прежнему не давалось.

– Умер, – повторял Рэйвен, когда я ошибался. – Снова умер. Совсем умер. Маг – властелин мира. Но вас таких много, а миров – меньше. А ты слаб, как ребенок. Тебя быстро убьют.

– Вас… это… радовать?

Он покачал головой, останавливаясь и опуская клинок:

– Нет. Но видеть тебя через год я не хочу. Она тоже была милой девочкой… сначала.

– Госпожа и… сейчас… есть… милая…

Он раскатисто рассмеялся.

– Мой брат, который маг, говорил мне, что лучшие рабы получаются из тех, кого ты возвысил, пообещал свободу и кому дал своих рабов. Ты будешь очень хорошим рабом, Элвин.

За что он так не любит принцессу?

Ночью – поздно, потому что в Междумирье пробыли мы не так уж долго, и мой день из-за этого ужасно сократился, – я лежал на кровати и смотрел на светящиеся серебром символы.

Неужели это правда? Я что-то действительно могу? Что-то, кроме как угождать очередной госпоже? Другой мир сегодня был настоящим. И это я вытащил из воздуха деньги. Шериада дала мне для них небольшой сундучок и посоветовала не отвозить пока в Королевский банк.

– Тебе они пригодятся, когда поступишь.

Я вспоминал слова Рэйвена про змеиную яму. Маги казались мне кем-то вроде аристократов – неужели у меня есть шанс стать одним из них? Я видел письмо, печать, подпись…

Неужели я снова смогу стать кем-то… Как мечтал два года назад?

Я боялся верить.

Но я был бы полным идиотом, если бы не попытался.

Тине бы понравилось жить в красивом поместье и писать картины не на заказ, а для удовольствия. Выставки для художников стоят дорого. И ей понадобится покровитель – что, если это будет какой-нибудь хлыщ из аристократов? А так наверняка и случится; из торговцев же меценатов не получается: слишком практичные.

Я обязан стать кем-то большим для них. Миллион крон! Моя семья никогда больше не будет нуждаться…

Уже тогда я отлично понимал, что стану в этой академии изгоем – кто я такой? Они явятся туда в перстнях и ожерельях, знакомые и с Нуклием, и с волшебством. А я?

За две недели выучить язык и научиться фехтовать? Это же невозможно…

Я потянулся и вытащил из ящика прикроватной тумбочки портрет – подарок Тины. Юноша на нем был глупцом, потому что верил, что он достоин большего.

Наверное, я все еще глупец.

Портрет я убрал обратно в ящик. Но, засыпая, думал: «Ты еще нарисуешь меня в черном, Тина». Говорю же – глупец.

Глава 7

Утро для меня началось еще до рассвета.

– Па-а-а-адъем! – рявкнул мастер Рэйвен, срывая с меня одеяло.

Я свалился с кровати. Позади мастера маячил Ори с совершенно несчастным видом. В комнате горела всего одна свеча, но даже ее свет резал мне спросонья глаза.

– Ты должен был хотя бы схватиться за кинжал, – бросил мастер, швыряя в меня одеяло. – Ты что, спишь безоружным?

– Что п-происходит? – выдохнул я.

– Говори по-нуклийски, мальчишка. – Рэйвен отвернулся, по-хозяйски залез в шкаф и принялся двигать одежду на вешалках.

Ори только что не плясал вокруг него, причитая:

– Осторожнее, господин! Там дорогие ткани, господин!

Мастер швырял в него эти «дорогие ткани» без всякого сочувствия. Наконец он обернулся ко мне и рявкнул:

– Ты еще не встал?!

Я кое-как поднялся. В голове шумело, глаза слипались.

Мне в лицо полетели сначала брюки, потом сорочка, а следом – теплый свитер.

– Живо одевайся!

– Выйдите, – тихо попросил я.

– Я сказал: живо!

Спросонья я соображал туго и только хотел, чтобы он ушел. Сейчас же. Немедленно.

Вдруг свистнул ветер. Как плеть, он прошелся по комнате, разбросал флаконы по туалетному столику и сорвал открытую дверцу шкафа. А потом прицельно ударил Рэйвена в грудь.

Я успел заметить, каким изумленным стал его взгляд, а потом его вынесло из комнаты и дверь за ним захлопнулась.

Ветер тут же стих.

Открыв рот, я смотрел на Ори. Прошла-то доля секунды, не больше. Но за это короткое – кратчайшее! – мгновение я что-то сделал. Точнее, что-то во мне это сделало, я очень хорошо это почувствовал, словно струна внутри натянулась и тут же расслабилась. Этот ветер создал я.

– Господин? – выдохнул Ори.

А из-за двери донеслось:

– Считаю до десяти! Только посмей не выйти, колдун!

Спотыкаясь о разбросанную одежду, Ори кинулся ко мне:

– Господин, я сейчас…

– Ра-а-аз!

– …помогу…