Исповедь Дракулы

Таковы были условия нового договора. Я предвидел, что недоброжелатели обвинят меня в том, что, подписав его, я отдаю Валахию султану и обременяю казну княжества непомерной данью. Однако договор только подтверждал давно устоявшиеся отношения, не внося в них ничего нового. Мирча Старый признал вассальную зависимость от османов еще в начале века и с тех пор, хотя договор часто нарушали, все валашские князья были вынуждены придерживаться его, подчиняясь силе могущественного сюзерена. Взойдя на престол, я так же склонил голову перед «хозяевами» и три года регулярно платил дань, понимая, что до поры не в силах изменить ситуацию. Однако появление союзников в Молдове и Венгрии развязывало руки, давая свободу действий, и я перестал ездить в Константинополь, чем вызвал недовольство султана. Раздражение самодержца не перерастало в боевые действия лишь потому, что у Османской империи имелись серьезные проблемы на азиатской границе, где им противостояло сильное войско туркменского правителя Узун-Хасана[30], а на западе римский папа готовил крестовый поход, что так же не могло не тревожить султана Мехмеда. В такой ситуации у меня вроде бы не было повода для беспокойства, однако некоторые обстоятельства ставили под сомнение мою слишком жесткую позицию по отношению к Турции. Проблема состояла в союзниках, лояльность которых к Валахии я опрометчиво переоценивал. Если даже Штефан Молдавский не стал для меня надежной опорой в борьбе с врагами, так что же было говорить об остальных! Отношения с Трансильванией не улучшались, и это заставляло опасаться удара с тыла, а венгерский король Матьяш не оправдывал возложенных на него надежд. Король категорически не хотел воевать с Турцией, но самое главное – начал навязывать мне свои условия. Называя «верным и любимым другом», король настойчиво заявлял, что намерен породниться со мной, предлагая заключить выгодный династический брак с одной из его родственниц. Любезность Матьяша постепенно все больше напоминала ультиматум, заводя в тупик отношения с Венгрией. В такой ситуации следовало дистанцироваться от венгерского королевства и подумать о перемирии с Портой. Несколько месяцев, а может быть, даже лет мирной жизни давали возможность Валахии лучше подготовиться к неизбежному вторжению, стать сильнее. Договор предусматривал полное невмешательство османских чиновников во внутреннюю жизнь княжества, позволяя мне чувствовать себя хозяином в собственном доме. Подобная свобода стоила тех денег, которые я намеревался выплачивать в качестве дани.

Переговоры проходили сложно, много раз мои послы пересекали границу османских владений, согласовывая каждый пункт договора, и даже сумели найти предлог для того, чтобы мне не пришлось лично посещать Константинополь. Все объяснялось тем, что султан находился в данный момент в Адрианополе, но то, что я ехал туда именно сейчас, было заслугой валашских переговорщиков. И все же эта поездка представлялась очень и очень опасной. Никакие гарантии не могли оградить меня от вероломства османов, и всем нам, отправившимся в этот опасный путь, оставалось уповать только на милость Господню.

– Раду, прочти еще раз первый пункт, – прервал я раздумья, обращаясь к секретарю.

– Да, минуту, – Фарма просмотрел бумаги, поднес листок поближе к свече. – «Султан обязывается за себя и за своих преемников оказывать покровительство Валахии, защищать ее против врагов, взамен чего он удерживает над собой верховное право над господарством, которого воеводы обязываются платить Высокой Порте ежегодную подать в десять тысяч золотых».

– Как ты думаешь, он удовлетворит султана? Десять тысяч золотых – большие деньги, их блеск может ослепить.

– Да, твое высочество, это более чем значительная сумма.

– Надеюсь, за эту взятку они какое-то время не будут вмешиваться в наши дела, предоставив полную свободу действий.

– Да, твое высочество.

Фарма опустил глаза, начал старательно снимать нагар со свечи.

– Думаешь, что у нас нет таких денег? – прямо спросил я, прекрасно понимая, о чем задумался собеседник.

– Не мне обсуждать планы твоего высочества.

– Но ты так считаешь и при этом совершенно прав. Придется крутиться, изыскивать средства, но только так мы сможем выиграть еще немного времени, чтобы подготовиться к войне. Наше спасение – крестовый поход, который готовит римский папа. В нем будут участвовать многие христианские страны, и вместе мы сокрушим неверных. Но в Ватикане все делают слишком медленно, может быть, принятие решения затянется не на один год. А мы каким угодно способом должны дотянуть до того момента, когда они от слов перейдут к делу. Понимаешь?

– Да.