Исповедь Дракулы

– Я не слепая и не глухая и понимаю, что происходит вокруг. Все знают – много лет назад ты дал воеводе Хуньяди обещание жениться на девушке из его клана, и вот теперь пришло время сдержать слово.

– Давай оставим эту тему, Лидия. Я устал.

Гром канонады, стихнувший за последние полчаса, вновь усилился. Рано или поздно обстрел должен был закончиться попыткой штурма, и я начал опасаться, что это произойдет раньше, нежели мы покинем крепость.

– Теперь ты в руках венгерского короля, а потому готов принять любые его условия: станешь католиком, вступишь в брак с его родственницей…

– Прекрати!

Резко поднявшись со скамьи, я вышел из комнаты, желая оборвать тяжелый разговор. Однако Лидия последовала за мной, и мы поднялись на стену, откуда открывался вид на зеленые горы, в изумрудном покрове которых уже начали проглядывать желтые оттенки. Далеко внизу стремительно нес свои воды Арджеш, за ним находились осаждавшие крепость османы.

Лидию можно было понять, – в трудные минуты близкие люди, вместо того чтобы поддерживать друг друга часто причиняют боль, становясь хуже злейших врагов. Лидия слишком устала и теперь терзала меня, изливая свои муки. А я слишком устал, чтобы выслушивать ее…

– Послушай, Лидия, сейчас не самая подходящая обстановка для ссор. Прежде всего мы должны бежать отсюда, уцелеть, остаться в живых. Если все обойдется, мы что-нибудь придумаем и найдем выход.

– Влад, я начала этот разговор именно потому, что не хочу доставлять тебе лишних хлопот.

– Тебе это блестяще удалось!

– Подожди, я не договорила! – обычно кроткая, спокойная Лидия кричала на меня, а в ее глазах сверкал неукротимый огонь. Она сняла с пальца кольцо, когда-то подаренное мною, швырнула под ноги. – Я всегда была для тебя обузой, я мешала тебе делать карьеру! Я слишком люблю тебя, Влад, чтобы и дальше продолжать портить тебе жизнь. Больше нас ничего не связывает – ты свободный человек, женись на ком хочешь. Об одном молю – береги Влада. Будь счастлив, если сможешь.

Она вскочила на парапет, взмахнула руками, удерживая равновесие, замерла над бездной.

– Лидия, не делай этого! Лидия!

Ее пугали высота и близкая смерть. Она медлила. Стараясь не спугнуть, я шагнул к ней, протягивая руку:

– Ты нужна мне, Лидия. Одумайся, у нас все будет хорошо. Я сделаю тебя своей женой, обещаю. Мы обвенчаемся в Турну-Рошу сразу, как только выберемся отсюда.

– Лжец! Ты снова обманываешь меня! Снова!

Я бросился к Лидии, но не сумел поймать ее руку. Казалось, она не упала вниз, а взлетела, белой чайкой взмыв небо. Ее предсмертный крик заглушил грохот канонады.

Пустота сковала душу. Если бы сейчас на мою голову рухнуло небо, я бы не удивился этому. Но оцепенение было недолгим, – злость комком подступила к горлу, перехватывая дыхание.

– Будь ты проклята! Предательница! Ненавижу!

Я ненавидел женщину, вероломно нанесшую самый сильный удар оттуда, откуда я его не ожидал. Любимая женщина, верные друзья, кровные братья – все предали меня, все оказались моими врагами! Но я знал, что беды не сломят меня. Сила заключалась в одиночестве и ненависти, только с ними можно было победить.

Я не стал смотреть вниз, туда, где должно было лежать тело предательницы, ушел со стены, направившись к своим людям, чтобы дать новые указания. Стены крепости вновь дрогнули под обстрелом, щеку оцарапал отлетевший кусок кирпича, но я не обратил на это внимания.

Карпатские горы, конец октября 1462 года

Пушки грохотали, грохотали, грохотали, заглушая остальные звуки и дробя само время, превращая в сухой, утекавший меж пальцами песок. Обстрел продолжился и после захода солнца. Хотя боеприпасы были на исходе, я приказал отвечать огнем на огонь. Это позволяло ввести врага в заблуждение и беспрепятственно покинуть осажденную крепость. Пущенная твердой рукой Драгомира стрела скользнула по широкому подоконнику открытого окна и на излете бессильно плюхнулась на пол – таков был долгожданный сигнал, сообщавший, что все готово к бегству. Собрав людей, я торопливо спустился в тесный, освещенный факелами двор крепости.

Я не позволял себе думать о женщине, имя которой не хотелось произносить даже мысленно, но все время смотрел на Влада, стоявшего рядом со взрослыми возле вырытого в центре двора широкого колодца. Мальчик знал, что случилось с матерью, но держался, пряча горе, и не задавал никаких вопросов.

Ветер трепал пламя факелов, первые снежинки падали на лицо. Я подошел к сыну:

– Мы покинем крепость через подземный ход. Это непростая дорога, но ты уже взрослый человек и сможешь осилить ее.

– Да, отец. Я не подведу вас.

– Не сомневаюсь.

– Отец…

– Да?

Мальчик осекся, и мне пришлось отвечать на незаданный вопрос:

– Твоя мать сделала выбор. Теперь я не могу сделать для нее ничего – даже похоронить. Я посылал людей за пределы крепости, чтобы разыскать ее тело, но они ничего не обнаружили. Его, скорее всего, унесло течением. Повторять вылазку слишком опасно. Молись за упокой ее души.