Исповедь Джо Валачи

Уход Лючиано с преступной сцены имел еще один аспект, оказавший такое влияние на дальнейшую судьбу Валачи, которое он в свое время не мог и представить. Осуждение Счастливчика открыло дорогу к власти для Вито Дженовезе, второго человека в мафии после Лючиано. Именно он приговорил к смерти Валачи двадцать лет спустя. Пока Лючиано, влекомый патриотическим порывом, делал все возможное для победы Соединенных Штатов (по крайней мере, так считается), Дженовезе пребывал — где бы вы думали? — в Италии. Как позже выяснилось, он стал таким фаворитом фашистского режима, что Муссолини лично вручил Дженовезе высшую награду, которой он имел право наградить гражданское лицо.

У Дженовезе были повадки византийского императора. «Если ты приходил к Вито, — рассказывает Валачи, — и говорил, что такой-то парень ведет нечестную игру, он приказывал пришить этого парня, а заодно и тебя за то, что ты его заложил». Дженовезе родился в 1897 году в пригородах Неаполя и получил образование, эквивалентное пяти классам в США. Он приехал в Штаты, когда ему было шестнадцать. Самым первым его пристанищем, как говорят, стал нью-йоркский район Гринвич-виллидж, где предпочитали селиться итальянские иммигранты, а также артисты и писатели. Он женился до 1924 года, но его жена в 1929 году умерла.

Позже он повстречался с любовью всей его жизни, Анной Петильо. Она была замужем, но брак оказался неудачным. Потом, как бы по счастливой случайности, ее мужа убили, и две недели спустя Дженовезе женился на Анне Петильо. В качестве свидетелей на гражданской церемонии присутствовали Энтони Стролло (Тони Бендер) с супругой. Муж Анны был убит Питером Мионе (Пити Маггинз) и Майклом Баррезе по распоряжению Дженовезе.

В тридцать втором году я был близок к Пити Маггинзу. Если вы помните, он был одним из тех ребят, которые проводили меня к Счастливчику Чарли и Вито, после того, как убили мистера Маранзано. Однажды мы разговаривали о Майке Баррезе из Гринвич-виллидж, который все время ошивался у нас в Гарлеме. Пити сказал, что этот парень стал ходить туда после того, как они вместе задушили какого-то малого на крыше дома в центре города, на Томпсон-стрит.

Пити сказал, что несколько людей видели, как они это делали. Ничего страшного, все удалось уладить, но Баррезе продолжал волноваться и не покидал Гарлема, где его никто не знает. Другими словами, он боялся показываться в центре. Пити говорил Баррезе, что так не годится. Он должен вернуться, дать легавым себя допросить, если им этого захочется, и все утрясется.

— А я ничего не знал. Что это был за парень, которого вы пришили? — спрашиваю я.

Пити нервно так огляделся и говорит:

— Джо, только ни одной живой душе. Если бы вместо тебя был кто-нибудь другой, я бы и рта не раскрыл. Тот парень был мужем Анны Дженовезе.

— Ого, — говорю, — так вот оно в чем дело.

Этот Баррезе исчез. Я никогда его больше не видел. Не знаю, что с ним случилось, но догадаться нетрудно.

(В соответствии с архивами нью-йоркской полиции, некто Джерард Вернотико, 29 лет, проживающий по адресу Принс-стрит, 191, был найден мертвым 16 марта 1932 г. в 14.15 на крыше дома 124 по улице Томпсон-стрит. Вдова Вернотико, носившая имя Анна Петильо, двенадцать дней спустя вышла замуж за Вито Дженовезе; брак зарегистрирован в здании муниципалитета в Манхэттэне. Руки и ноги Вернотико были связаны, шея туго стянута шнуром от фрамуги. На месте происшествия найден также труп некоего Антонио Лонцо, 33 лет, проживавшего по адресу 28-я улица, 305. Предполагается, что Лонцо был убит в связи с тем, что явился свидетелем убийства Вернотико. Следствие продолжается).

По крайней мере, любовь Дженовезе к Анне, похоже, оказалась вечной. Даже когда она во время бракоразводного процесса дала показания о преступной деятельности своего мужа, размерах и источниках его доходов, Анна (неслыханное дело) осталась невредимой. «Никто не мог взять в толк, почему Вито с ней ничего не сделал, — вспоминает Валачи. — Все только и говорили, отчего он ее не убьет? Но, видно, Вито по-настоящему любил свою жену. Что-то он в ней находил особенное. Я помню, когда мы — Вито и я — сидели вместе в Атланте, он иногда рассказывал о своей жене, и в это время по его щекам катились слезы. Я просто глазам своим не верил».

Если даже и так, Анна осталась единственным различимым следом сентиментальности в кровавой карьере Дженовезе. В двадцатые годы он периодически арестовывался по различным обвинениям, включая убийство и разбойное нападение. Однако он лишь дважды был признан виновным, в обоих случаях за незаконное хранение и ношение оружия (пистолета). В первый раз, когда ему было двадцать, он получил шестьдесят дней принудительных работ, во второй — отделался штрафом в 250 долларов.