Исповедь Джо Валачи

Пока они обсуждали это дело, я сидел в стороне. Мне составил компанию Бобби Дойл, он шепнул: «Ты только не волнуйся, если дела пойдут не так, как надо». Мне показалось, что он говорил это искренне, и я утешил себя, что мне удалось уладить свои отношения с Томми Брауном. Собственно, Томми не очень-то жаждал крови, но должен сказать, что после этого его ребята всегда относились ко мне прохладно. После «суда» все встали, попрощались, а Тони Бендер подошел ко мне и сказал: «Все в порядке», — имея в виду, что никаких выводов не последует.

Это был не последний случай, когда Тони меня подставил.

В течение некоторого времени после этого Валачи еще поддерживал какую-то видимость добрых отношений с Бобби Дойлом: их связывала совместная работа по организации игры в «полисы». Однако Джо начал заниматься и другими делами. Во-первых, он занялся ростовщичеством: стал давать деньги под проценты, причем большие проценты, тем, кто не мог или не хотел получить ссуду законным путем.

— Бобби мне уже изрядно надоел, но отказываться из-за него от «лотереи» я не собирался, — говорил Валачи. — Я решил, что надо немного подождать и осмотреться — насчет других дел. Вито больше нет, всем заправляет Тони; что же, я понял, что мне придется самому позаботиться о своем будущем. Я не говорю, что Вито — подарок, но соображал он все же неплохо. Одно я знал точно: от Тони Бендера надо было держаться подальше. Он в основном торчал у себя в Гринвич-виллидж, ну а я, естественно, в Гарлеме. И ездил к нему только тогда, когда меня вызывали.

Теперь у меня стали появляться кое-какие доходы от «лотереи», и часть денег я смог снова пускать в дело. Займы шли под 20 процентов, мы это называли «наваром». Например, вы даете взаймы 1000 долларов, клиент должен еженедельно возвращать 100 долларов, то есть ссуда погашается в течение двенадцати недель. Эти 200 долларов, что вы на этом заработали, и есть навар. Иначе говоря, за каждые 5 долларов, данные взаймы на одну неделю, вы получаете 6 долларов.

С чего я начинал? Ну, сначала вы даете одну или две ссуды — спрос на них всегда был. Боже мой, если давать деньги взаймы любому, кто попросит, то тогда вы должны, как минимум, стать владельцем Римского банка. А по округе тем временем идет слух. Меня знали в Бронксе — я там жил, знали в Гарлеме, потому что там вертелись мои игорные дела. Там я и начал работать. Деньги, конечно, надо давать только тем, в ком ты уверен.

Иногда я сам попадал впросак: не хватало наличных, и приходилось самому брать взаймы. Мне давали деньги под 10 процентов, а я давал ссуду под 20, но ведь мой кредитор знал, что мне можно доверять. Он был уверен, что я верну ему долг при любых обстоятельствах. То есть он ничем не рискует.

В газетах много писали всякой ерунды о подпольных ссудных кассах, я имею в виду, про крутые дела. Я могу говорить только о себе. Каждый делал свои дела по-своему. Я старался вести дело как бизнесмен. Я не хотел никого избивать, только хотел делать деньги. Главное, чтобы средства все время были в обороте. Что толку, если они будут лежать без движения? Если вы мне не верите, спросите у людей. Истинная правда: меня ни разу не замели за ростовщичество, а я занимался этим делом многие годы. Правда, не постоянно, но я жил с этого дела. Оно было небольшое. В конце концов вы убедитесь, что это был как бы побочный приработок. Другими словами, это не было моим главным бизнесом.

На этом деле я не потерял ни единого цента. И всегда получал обратно свои деньги. Дело в том, что я очень аккуратно выбирал клиентов. С бизнесменами, то есть с легально действующими деловыми людьми, я обычно не связывался. Через какое-то время такой человек начинает размышлять о размере процентов, которые он платит по ссуде. Получив одну ссуду, он потом приходит за второй и влезает все глубже и глубже. А потом вдруг вы узнаете, что он побежал в полицию или к окружному прокурору. То же самое с работягами. Как раз к ним-то и приходится применять силу, поэтому с ними я тоже дела не имел.

Одно время у меня было сто пятьдесят постоянных клиентов. Я потихоньку избавлялся от тех, у кого вечно были какие-то проблемы, и обслуживал тех, с кем можно было спокойно работать: букмекеров, «шестерок» из «лотерейных» контор, всяких подпольных дельцов, иногда содержателей питейных заведений, в общем, такого рода людей. Честно говоря, к ним силу применять не приходилось. Поэтому я слыл лучшим ростовщиком в округе. Я вел дела с умом. Почему было не позволить кому-то задержаться с платежом на недельку? Остальные деньги все равно были в обороте, потому я не волновался, когда кто-то попадал в трудное положение, ну, например, если букмекер попадал в передрягу. Кто мог точно сказать, что там у него стряслось? Мне казалось, что в таких случаях лучше всего было дать ему передышку. Именно так я и поступал.