Исповедь гипнотизера

Ничего не знаем о смысле оволосения, кроме того, что это вторичный половой признак. Не знаем, почему и у мальчиков на некоторое время твердеют и болят грудные железки, а иногда и вспухают. Действует какой-то гормон, но зачем?..

А откуда вдруг эротические сновидения? Как случается во сне то, чего в жизни не было, быть не может, чего и вообразить невозможно?..

Поллюция — буквально значит «загрязнение», «осквернение», а ведь это лишь выход семени, чистой природы, подобной цветочной пыльце. Да, начинается цветение — природное существо имеет все основания радоваться, ликовать, а у нас муки стыда, смятение, ужас… Почему в самый неподходящий момент эрекция?..

Пол родителя, пол ребенка. Естественно, когда мать посвящает дочь, отец — сына. Но дело не в том, кто, а в том, как. Если нет уверенности, лучше попросить кого-то, кому доверяем. Маловероятно, чтобы даже знающий и тактичный отец, будь он и врачом, смог преподать дочери некоторые гигиенические навыки. Но мать — здесь сама природа дает больше свободы — вполне может, в меру своей осведомленности, рассказать сыну и о мужской физиологии, и о женской. Важно лишь принять это не как тяжкую обязанность, а как святое право. И не ограничиваться только физиологией.

Если удастся хоть раз спокойный разговор — это вход в дружбу на новых основах.

Не задаваться целью научить, повлиять, направить — это происходит тем верней, чем меньше намеренности.

"Как подойти, с чего начинать?.. Жутко трудно! Какой-то барьер… Как же я могу все рассказывать, я, именно я?.. Почти как рассказывать о неизбежности смерти".

Да, барьер, притом двусторонний. Даже великовозрастный ребенок более всего стесняется таких разговоров именно с собственными родителями. Боится вопросов, боится нравоучений, боится и неуклюжих, убийственных откровений. Есть у каждого, повторим, глубочайший инстинкт нравственного самосохранения. Это именно он делает невозможным и для взрослого представить тайну собственного рождения как простой плотский акт, хотя все вроде бы ясно.

Не «ясности» ищет душа в этом знании, а посвященности.

Лучше ничего не сказать, чем сказать ничего. Десятилетний может оказаться более образованным в вопросах пола, чем мы с вами.

При вопросах, ставящих в тупик, лучший ответ: "Мне об этом нужно узнать точнее, подумать. Потом поговорим". Авторитет и доверие ущерба не потерпят, напротив, и драгоценные вопросы не пропадут.

Придется только выполнить обещание. И не откладывая надолго.

Кое-что о зрелищах. Разговор шел об обычных трудностях учебы, о вполне ординарной лени, о стандартном непослушании, когда вдруг мать как о само собой разумеющемся сообщила:

— Мы с Андреем уже полтора года не разговариваем.

— Почему?

— Он оказался таким… Ужасно. Не знаю, как рассказать.

— Как было.

— Не могла себе представить, что мой сын окажется таким… ненормальным… Таким подлецом… Вы не можете себе вообразить. Кошмар, стыд. Ну, короче говоря… Он подсматривал.

— Что подсматривал?

— Как я мылась в ванной.

— Да. Через застекленное окошко из туалета. Теперь его замазали.

— Погодите, не понимаю. Сколько ему лет, вы сказали?

— Скоро четырнадцать.

— И уже полтора года не разговариваете?

— Как можно после такого о чем-нибудь говорить?

— И это единственное его прегрешение?

— По-вашему, этого недостаточно?

— Я хотел спросить, провинился ли он перед вами еще в чем-нибудь, из-за чего стоило бы полтора года не разговаривать? И как вам это удается?

— Да нам, в общем, и не о чем. Кроме еды, уроков…

— А раньше было о чем?

— Раньше я думала, что у меня растет друг. Она считала сына не менее чем извращенцем.

Вопрос, иногда задаваемый: нужно ли оберегать ребенка от невольных зрелищ взрослой наготы, в том числе и родительской?

Ответ: не в большей мере, чем от зрелища вашего плохого настроения.

Двойной счет. Незабываемо это событие, когда наше невинное чадо в первый раз приносит домой со двора или из садика нечто благоуханное.

Реакции взрослых — от смеха до ремня. Но так или иначе в бытность детьми мы узнаем, что бывают слова обыкновенные, хорошие, и бывают плохие, и что говорить эти плохие слова — значит быть плохим и делать плохо другим.

А значит — НЕЛЬЗЯ.

А ПОЧЕМУ?..

Почему нельзя произносить и писать слова, обозначающие всем известные части тела и действия, с ними связанные? Интересны не сами эти части и действия — ерунда, а вот интересно, почему же НЕЛЬЗЯ?! Почему, как так выходит, что слова эти — ужасные, оскорбительные, непристойные?.. Кто придумал эти негодные слова и зачем? А на заборах, на стенах зачем пишут?.. Не-цен-зур-ные. А что это значит?..

Почему другие слова, обозначающие то же самое, писать и говорить можно? Слово «спаривание», например, считается приличным, употребляется в учебниках. А ведь?..

Почему, почему?..

Не всякий взрослый ответит на эти вопросы. Далеко не всякому они и приходят в голову. Взрослые просто хорошо запомнили, выучили, — какие из придуманных ими слов говорить можно, какие нельзя. Но иногда забывают…