Дядюшка Д. еще загодя имел такую задумку: отметить знаменательную дату чем-либо оригинальным. Например, песней. Вынес предложение на семейный совет. Тетушка — X. предложение одобрила и внесла дополнение, чтобы песня была о любви. Дядюшка Д. дополнение принял. Песню сложил на проверенный, хорошо себя зарекомендовавший мотив. Представил к предварительному прослушиванию.
Тетушкой X. песня в целом была одобрена, но в то же время вызвала справедливые критические замечания недостаточной широтой обобщения, а также и некоторой фривольностью: "всемерно обнимаю"?.. Пришлось дядушке Д. попотеть.
но это получилось не совсем выразительно. Пришлось еще попотеть.
И вот, когда на генеральной репетиции в торжественной тишине зазвучал, наконец, в авторском исполнении вариант последний, подписанный:
На самом последнем слове из-за двери раздалось… Ни в сказке сказать, ни пером описать впечатление, произведенное на дядюшку Д. и тетушку X. этим звуком. Потеряли дар речи. Приняли решение совместно выяснить обстановку. В дверной глазок не видать ничего. Осторожненько выглянули.
— Тьфу ты черт!
— Ах, боже мой!
Младенчик, голенький, сморщенный, розовый от натуги — лежит у порога и надрывается, орет благим (пока еще) матом.
— Подкидыш, — определил дядюшка. — Еще не до конца изжитое явление. Я лично предлагаю доставить в милицию. С соответствующим заявлением.
— Нет, — воспротивилась тетушка с громким всхлипом, — он же с неустановленным составом преступления. (Шепотом.) Чем докажешь, что не твой? А?! Где справка?.. Гляди, изо всех дверей повылазили!.. Соседи, как по команде:
— Как не стыдно, что же вы ребенка-то у дверей кидаете?
— С прибавлением!
— Телевизор смотреть мешает!
— Утю-тю-у, золотой мой, — пропела тетушка. — Утю-тю-у-у! Нельзя дяденькам и тетенькам телевизор смотреть мешать.
— Я лично всегда считал, — заявил дядюшка с энтузиазмом, — что наш долг воспитывать подрастающее поколение в духе…
И еще хотел сказать что-то, но заглушил младенчик.
Пришлось, короче говоря, взять им подкидыша на искусственное питание и прописку. По предложению тетушки, одобренному дядюшкой, имя дали ребенку Ближе, что означало "Блюститель Красивых Слов" и напоминало имя любимого короля.
Рос Блюкс не по дням, а по расписанию. Вовремя укладывался спать, своевременно получал необходимые порции пищевых продуктов. Согласно общепринятым нормам начал сидеть, ползать, ходить куда надо, хватать что не надо.
Что же касается речевого развития, то куда там пером описать или в сказке сказать, — даже и на ушко шепнуть невозможно. Вместо первого слова из Блюкса выскочило многоточие. А потом еще и еще. А потом все более многоэтажные, в таких децибелах, что дядюшке Д. пришлось срочно заклеить уши эпоксидом. Произносить воспитательные монологи с заклееными ушами очень удобно.
Тетушка X. проявила себя более децибелоустойчивой: стонала, визжала, падала в обмороки, но поднималась и в бодром темпе бежала к дверному глазку — не подслушал ли кто. Как было не подслушать такое!
Один за другим начали соседи друг другу на ушко кое-что цитировать — всего не могли, конечно, но и этого достаточно было, чтобы многоточия заполнили все Скукоречие, вширь и вглубь, снизу доверху и обратно.
И дошли с неизбежностью сведения до короля.
По велению Люкса доставили Блюкса на Комиссию Компетентных Блюстителей. Председателем назначил король себя.
Сущим херувимчиком выглядел Блюкс: кудряшки золотистые, глазки голубые, щечки пунцовые. Дядюшка Д. и тетушка X. держали его за ручки.
— Сие ли, образно говоря, невинное чадо — виновник нашего симпозиума? — спросил король, демонстрируя благожелательность.
— Так точно, Ваше Количество! — хором ответили дядюшка с тетушкой.
— Ну что ж, пожалуй, между нами, девочками, начнем. Подтащите его, так сказать, поближе. Пройдемте деточка. Какого ты, откровенно говоря, полу?
— Мальчик он, Ваше Качество, — сказала поспешно тетушка.
— Упомянутые данные комиссии широко известны, — строго сказал король. — Поскольку вас не спрашивают, есть предложение вам заткнуться. Мы с дитем устраиваем экспертизную коммуникацию. Гражданин, к вам обращаются.
Молчит Блюкс, только глазки таращит. И надувает зачем-то щечки.
— Ваше Качеколичество, позволите ли, — начал дядюшка.