Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга

Но это было только начало. Бабушка с братом забрали меня, дома снова обедали. Бабуля налила суп. И тут я узнал силу слов. Брат подождал, пока старушка села за стол, отложил ложку и громко провозгласил: «ХУЙ!» (Слово он узнал в школе.) Старушка ошалела, схватилась за тряпку, а мне так понравилось слово, столько в нём было звучности, удали, силы, энергии, что я повторил за братом: «ХУЙ!» Такого бабушка явно не ожидала, замахнулась тряпкой на меня, но я увернулся и сбежал. Бегал по квартире и орал: «ХУЙ!» Через несколько часов с работы пришёл отец. Мы подбежали к нему с братом и спросили: «Папа, что такое хуй?!» «Добавьте на конец слог «ня» и получите то, что вокруг, – устало ответил отец. Потом строго добавил: – Это плохое слово, не повторяйте его!»

Ёлку наряжали молча.

Так я и узнал силу слов, понял, что одним метким выражением можно описать всё происходящее, и пережил развал своей страны.

Я вспомнил это событие не случайно. До сих пор меня не покидает ощущение, что именно в тот момент в детском сознании была заложена бомба, рванувшая через восемь лет. Я ведь даже по улице начал ходить с книгой в руках и читать. Натыкался на прохожих, врезался в фонарные столбы, но убрать книгу в рюкзак и спокойно идти не мог.

Хоть Стивена Кинга и считают мастером ужаса, но моё знакомство с ним началось с другого. Это был сборник «Четыре сезона». «Побег из Шоушенка», «Способный ученик» – эти рассказы мне понравились, но особенного впечатления не произвели. А вот «Тело»… «Тело» я запомнил навсегда.

Наша компания состояла из подростков того же возраста, что и в книге. Атмосфера американского промышленного города очень подходила под то, как выглядели окраинные районы Москвы в девяностые. Рядом с моей первой школой вообще в пруду топили собак. Пруд был мелкий, и иногда хвосты несчастных собакенов ещё долго высовывались из воды. Их убирали далеко не сразу. Не самое радостное зрелище, честно сказать. Особенно для ребёнка.

Представьте, в классе старые коричневые советские доски, буквари, на которых нарисованы улыбающееся солнце и дети, с учебниками и линейками идущие в школу, а за окном серость бетонных девятиэтажек, смешивающаяся со свинцовым цветом тяжёлых ноябрьских туч, и хвосты утопленных собак, торчащие из воды. Ничего удивительного в том, что из такой реальности хотелось сбежать. Пришло время, я поменял школу и бежал в книги.

А в книгах были приключения таких же подростков, как и мы с приятелями. В другой части света, из другой эпохи, но с похожей судьбой. И это было для меня в том возрасте куда интереснее, чем «Песнь о купце Калашникове» Лермонтова, которую мы проходили на уроках литературы.

Странным образом даже история нашей жизни оказалась похожа на судьбу героев книги. Впрочем, об этом позже. Детство прекрасно тем, что перед тобой открыты все дороги, а вот по мере взросления пути постепенно закрываются. Выбор сокращается, нужно всё больше сил для того, чтобы что-то изменить. И так часто это приводит к разочарованию и усталости…

Кинг описывает последние дни летних каникул, путешествие подростков, которые решили отправиться в путь, чтобы найти тело своего погибшего товарища и получить за него вознаграждение.

Повесть «Тело» была прочитана мной за один день в конце лета 1999 года.

Днём, взяв книгу в руки, я вышел из дома, сел на трамвай и поехал к заброшенному дому, который мы открыли для себя ещё весной. В два окна на первом этаже легко можно было пролезть, забор тоже был сомнительным препятствием. Мне хотелось подняться на чердак, сесть у слухового окна и читать. А это было не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Часть пола не была закончена, поэтому до лестницы, ведущей на чердак, нужно было добираться по узкой балке перекрытия. Сорвёшься вниз, и будешь лететь три этажа до бетонного пола. Не лучшая перспектива. Зато какой адреналин!

Помню, как шёл по этой балке, как силой воли унимал дрожь в ногах, старался не смотреть вниз, и какая радость была в тот момент, когда наконец-то добрался до цели. Ничто не сравнится с тем удивительным чувством, когда ты только что избежал опасности. Сейчас я бы сказал, что нечто похожее испытываешь после секса с любимой женщиной, но о сексе в то время я мог только мечтать.

Я был на месте. Небольшое тёмное помещение, покатая крыша, прямо можно было стоять только в центре, круглое слуховое окно. По углам и у окна валялись какие-то грязные матрасы, рядом с ними было разбросано много непонятных опалённых пузырьков. Тогда я не обратил на это внимание, а зря.

Я подобрался к окну, положил на матрас клеёнку, которую предусмотрительно взял с собой, портфель сунул под голову, лёг к слуховому окну, открыл повесть «Тело» и стал читать: