Исповедь Мотылька (СИ)

- Блин, мы так с тобой на международный скандал нарвемся. За ущемление прав иностранцев. И их политических свобод в банановой республике. Лучше скажи – ты с Художником с тех пор так и не общалась?

Лёлька улыбнулась какой-то грустной улыбкой, и в глазах её появился странный блеск.

- Общалась пару раз. Сейчас придем домой – расскажу.

…Но это «сейчас» случилось еще вовсе не так скоро, как можно было бы ожидать. Во-первых, потому что на мою спутницу по дороге напал приступ бесячества, и она рвалась то поваляться в сугробах, то прокатиться с визгом вниз по оврагу на подобранном где-то пакете, уверяя меня, что иначе сегодняшний вечер будет для нее потерян, то еще что-то. А во-вторых, по приходу домой выяснилось, что приступ этот только усилился, и во имя избавления от него Лёле сейчас просто необходимо поиграть в бедламчики.

Бедламчик – это вообще ее любимая развлекушка, о скором приближении которой я обычно узнаю по некоторым характерным признакам. Один из которых – особый до безобразия хулиганский блеск в Лёлькиных голубых глазах. И хитрющая улыбочка на ее вроде бы невинной рожице. Обычно это означает, что еще не успею я раздеться, как некий сумасбродный вихрь будет гонять нас по дому, сметая все на своем пути – стулья, столы и прочую валяющуюся на полу мелочь. И я, как всегда, буду пытаться найти хоть одно безопасное место в этом доме, в очередной раз убеждаясь, что таких мест конструкцией данной квартиры не предусмотрено, двери для Лёльки – не помеха, тем более что они не запираются, а щеколду в ванной мы сломали еще во время моего прошлого посещения.

- Лёлька, ну прекрати наконец, а то я сейчас уже разозлюсь на тебя по-настоящему!

- Ты не сможешь!

- Это еще почему? Еще как смогу!

- Ты не сможешь, потому что во-первых, ты – добрая, а во-вторых, я уже сбегаю на кухню и буду там готовить твои любимые бутербродики, за которые ты мне все простишь.

- Бутербродики говоришь? Ну ладно, прощаю. За твои бутербродики и правда можно что угодно простить. Тем более, что я голодная после всей этой беготни…

И лишь когда процесс приготовления бутербродиков был закончен Лелькой, а процесс приведения квартиры в божеский вид – мной, мы смогли-таки вернуться к нашему разговору.

- Да, я общалась с Художником. Пару раз получалось изловить его в аське, хотя он там сейчас очень редко бывает. В первый раз он был явно не в настроении со мной общаться (да и вообще – ни с кем, наверное), а вот во второй мы немного поболтали.

- Как он? Грустный?

- Старается этого не показывать. Рассказывал, что все так же ходит по улицам, общается с людьми, как будто ничего и не случилось. Как будто мир не перевернулся и не рассыпался на сотни маленьких осколков, больно ранящих сердце. Ведь ничего не случилось, земля вертится все так же, Бог опять ничего не заметил. Говорил, что за всеми этими повседневными делами, и с точки зрения посторонних людей, все маленькие личные трагедии кажутся смешными и ненастоящими, как игрушечные похороны.

- Как что?

- А это уже мое сравнение. Я сказала, что понимаю его и рассказала, что в детстве у меня была такая маленькая личная трагедия – порвался любимый плюшевый мишка. Порвался совсем, окончательно, родители хотели его выкинуть, а я не дала и решила похоронить. Обставила все это как настоящие похороны, для меня это было важно! А все взрослые надо мной лишь смеялись… Для них-то это были всего лишь игрушечные похороны.

- Умеешь ты найти достойное сравнение…

- Зато он посмеялся вместе со мной! Я вообще стараюсь его как-то развеселить, поднять настроение. Пару раз звала его на форум – поучаствовать во всяких веселых темках, когда там попадались разные приколы. Потом покажу, если хочешь…

- И как – получалось?

- Затащить на форум? Да. А вот поднять настроение – как-то не очень. Один раз я даже написала ему, что мне кажется как будто у него сейчас даже голос грустный, хотя и не слышу этого голоса (мы ведь только по аське общались, письменно). А он в ответ прислал мне смайлик и спросил – а ты хотела бы услышать мой голос? Я как-то смутилась, но ответила, что, в принципе, была бы не прочь.

- К чему это он?

- Я тоже не поняла. Тем более, что был уже поздний вечер, пора было ложиться спать… Мы попрощались, я выключила компьютер и собиралась уже отправиться ближе к кровати, как вдруг у меня зазвонил телефон! Я снимаю трубку и слышу такой почти не грустный голос: «Привет! Ты любишь сюрпризы?»

Какой-то давно забытой струной отозвались в моей памяти эти слова, но я тогда не предала этому значения, лишь спросила удивленно:

- Так он знал твой номер телефона?

- В том-то и дело, что не знал! Ну, то есть, я думала, что не знал, я ведь ему его не давала! А как оказалось…

- Понятно. Опять всякие пикаперские штучки. А дальше-то что?

- Мы поболтали немножко. Потом он пожелал мне спокойной ночи и сказал, что может спеть мне колыбельную на ночь, если я хочу. Я, конечно, не стала отказываться…

- И что – спел?

- Ага. Включил громкую связь на телефоне и сыграл для меня песенку на гитаре… Угадай – какую?

- Ну, откуда же я знаю…

- Про похороны плюшевого мишки!

- Ну знаешь…