Исповедь мотылька

Папаня оглядел меня с головы до ног: «Ладно пошли на кухню, пусть переоденется… Да, и это… заправь свое достоинство…» (тут он подтянул свой ремень и указал на мой орган, который был в штанах, как вигвам). Я тихо выдохнул: «Уф-ф…» и подумал про себя: «Да-а-а, вот уже и С БАТЕЙ ПОЗНАКОМИЛСЯ!»

На кухне мы поболтали, я сидел опять на том же самом мечте с красной рожей и вспотевший. Батя чего-то спрашивал, я отвечал…Не помню…

Тут пришла ОДЕТАЯ девчонка, поздоровалась с отцом и быстренько увела меня в комнату, подальше от всяких расспросов. Сама красная…

Короче, в следующий раз мы договорились встретиться у меня! А то я вот думаю… Интересно, дедушка с бабушкой есть в этой семье?

* * *

Дочитав до конца сей шедевр, мы с Лёлькой как-то мрачно переглянулись, а потом обе… расхохотались. Нет, все-таки с пикаперами не соскучишься, это точно! Забавные они существа…

Вот только смех наш был какой-то невеселый, с привкусом горечи. И было еще какое-то странное ощущение у нас обеих, нечто такое, что витало в воздухе, но все как-то не получалось облечь его в слова. Лёля первая попыталась:

— Знаешь, Насть… я когда читаю что-то подобное, каждый раз задаюсь себе вопросом — зачем же люди так себя ведут? К чему эти глупые понты, выпендрежности, желание показать, что ты ко всему относишься свысока и с какой-то насмешкой, что тебе все пофиг, что тебя не интересуют какие-то тонкие чувства? Сплошной цинизм, презрение ко всему и глупая пафосность. А где же душа? Где же искренность? Куда, в конце концов, подевались все романтики? Пропали?

По простоте душевной Лёля не понимала, что сыпет соль на мои свежие раны, снова напоминая о том, кто был вечным укором для моей совести. Но мне не хотелось об этом говорить, и я, стараясь придать своему лицу беззаботное выражение, лишь тихо произнесла:

— Да нет, Лёль, они не пропали. И не подевались никуда. Они просто затаились. Просто романтиком быть сейчас как-то… не модно, что ли…

Лёлька скривила губы и передернула плечами. Это, конечно, не укрылось от меня.

— Тебя тоже тошнит от этого слова? Значит, мы друг друга понимаем. В наш век господства других ценностей мы привыкли прятать искренние чувства под насквозь фальшивыми масками. Почему мы так поступаем? Чего боимся? Чего боится тот же самый Стас, у которого (я уверена!) тоже где-то внутри есть глубоко запрятанные ранимые струны души? Чего боятся романтики? Наверное, боятся быть растоптанными пафосной толпой в ответ на написанное на асфальте под окном: «С добрым утром, любимая!»

— Но если в каждом из нас это есть — зачем же мы скрываемся за не нужными масками? Для чего или кого это притворство? От кого мы прячемся? Кому и что пытаемся доказать? Родителям — свою независимость? Друзьям — свою неимоверную крутизну? Сверстникам — свое положение? Да зачем??? Покажите мне хоть одного человека, которого это сделало счастливее!

— Не только в этом дело, Лёль, — я закусила губу, стараясь не показать, как трудно мне даются эти слова. — Просто понимаешь…подчас мы (я имею в виду девушек), мы сами толкаем парней на подобное поведение. Быть искренним, откровенным, открыть свою душу кому-то — это значит стать беззащитным и уязвимым. Ты раскрываешься, а в ответ летят насмешки, непонимание, грязь и презрение к твоей слабости. Это очень больно переживать. А романтики всегда очень чувствительны. И один раз пережив такое… Это их просто убивает! Понимаешь?

Меня душили слезы. В горле стоял комок.

— Я никогда не поступлю так! — с жаром выдохнула Лёлька. — Никогда не посмею унизить человека, который доверится мне. Никогда не стану причинять боль тому, кто способен на искренние чувства. Никогда не плюну в душу тому, кто ее передо мной раскроет!

— Не зарекайся, Лель, — тихо, одними губами прошептала я. — Не зарекайся…

* * *

— Самое интересное, что они со Стасом — лучшие друзья. Никогда бы не подумала, но это факт. Еще со времен учебы. Никто не понимает, что их связывало тогда, а уж тем более — что их связывает сейчас. Ведь они просто два полюса, две противоположности.

— Наверное, дополняют друг друга. Противоположности притягиваются, как известно.

— Вот разве что так…

Лёлька пожала плечами и вновь потянулась за своей кружкой. Прихлебывая ароматный чай, уютно развалившись в мягких креслах, мы обе чуть-чуть отошли от того тягостного разговора, что снова пробудил во мне не к месту взявшиеся воспоминания. И уже взялись обсуждать следующего субъекта из списка, составленного Лёлей.

— А почему у него такое странное имя?

— Найджел? Честно говоря, не знаю. Никогда не слышала его настоящего имени. Просто все его так зовут. Или Найджел, или Художник. Это его ник на форуме.

— А он правда рисует?