Исповедь. О жизни. Что такое искусство?

Вот два соперника сошлись и устремились друг на друга,Оружие скрестилось их, и искры сыплются. В кровиОкрасились клинки. Игра безумная идет из-за любви,Добычей победителю придется милая подруга,Но вот сломалися мечи… как наша юность дорогая!Но не конец еще… Пусть у соперников разбит металл,За сталь отмстит кулак, их зубы, их отточенный кинжал.О, бешенство сердец созревшей страсти! Ненависть слепая!В овраг глубокий, темный, зло друг друга заключив в объятья,Герои катятся; тела их рвут терновника кусты.И кости их трещат, — и слышатся безумные проклятья…

Оврага бездна — ад героев тех, могила их мечты!О женщина! О амазонка злая! мчись без угрызенийЧрез тот овраг, чрез вечный памятник позора вожделений!

(Шарль-Поль Бодлер, «Цветы ала», т. I, Спб., 1907, перев. Эллиса)>

Для того, чтобы быть точным, я должен сказать, что в сборнике есть стихотворения менее непонятные, но нет ни одного, которое было бы просто и могло бы быть понято без некоторого усилия, — усилия, редко вознагражденного, так как чувства, передаваемые поэтом, и нехорошие, и весьма низменные чувства.

Выражены же эти чувства всегда умышленно оригинально и нелепо. Преднамеренная темнота эта особенно заметна в прозе, где автор мог бы говорить просто, если бы хотел.

Вот пример из его «Petits poemes en prose». Первая пьеса «L'etranger».

L'ETRANGER

— Qui aimes-tu le mieux, homme enigmatique, des: ton pere, ta mere, ton frere ou ta soeur?

— Je n'ai ni pere, ni mere, ni soeur, ni frere.

— Tes amis?

— Vous vous servez la d'une parole dont le sens m'est reste jusqu'a ce jour inconnu.

— Ta patrie?

— J'ignore sous quelle latitude elle est situee.

— La beaute?

— Je l'aimerais volontiers, deesse et immortelle.

— L'or?

— Je le hais, comme vous haissez Dieu.

— Eh! qu'aimes-tu donc, extraordinaire etranger?

— J'aime les nuages… les nuages qui passent… la-bas… les merveilleux nuages!..

<ЧУЖЕСТРАНЕЦ

— Кого ты больше всего любишь, скажи, загадочный человек? Отца, мать, сестру или брата?

— У меня нет ни отца, ни матери, ни сестры, ни брата.

— Друзей?

— Смысл этого слова до сих пор остался неизвестен мне.

— Отчизну?

— Я не знаю, под какой широтой она находится.

— Красоту?

— Я любил бы ее — божественной и бессмертной.

— Золото?

— Я ненавижу его, как вы ненавидите бога.

— Так что же ты любишь, удивительный чужестранец?

— Я люблю облака… летучие облака… в вышине… чудесные облака!

(Шарль-Поль Бодлер, «Стихотворения в прозе». Под ред. Л. Гуревич и С. Парнок, изд. «Посев», СПб., 1909)>

Пьеса «La soupe et les nuages» должна, вероятно, изображать непонятость поэта даже тою, кого он любит. Вот эта пьеса.

«Ma petite folle bien-aimee me donnait a diner, et par la fenetre ouverte de la salle a manger je contemplais les mouvantes architectures que Dieu fait avec les vapeurs, les merveilleuses constructions de l'impalpable. Et je me disais a travers ma contemplation: «Toutes ces fantasmagories sont presque aussi belles que les yeux de ma belle bien-aimee, la petite folle monstrueuse aux yeux verts».

Et tout-a-coup je recus un violent coup de poing dans le dos, et j'entendis une voix rauque et charmante, une voix hysterique et comme enrouee par l'eau-de-vie, la voix de ma chere petite bien-aimee, qui disait: «Allez-vous bientot manger votre soupe, s… b… de marchand de nuages?»

<СУП И ОБЛАКА

Моя маленькая сумасбродная возлюбленная подала мне обед, а я следил в открытое окно столовой за плавучими чертогами, воздвигаемыми господом богом из паров, за этими дивными сооружениями из неосязаемого. И, созерцая, думал: «Все эти фантастические призрачные красоты могут сравниться только с глазами моей прекрасной возлюбленной, этой маленькой сумасбродки, этого милого зеленоглазого чудовища».

Но тут я получил размашистый удар кулаком в спину и услышал хрипловатый, пленительный для меня голос — голос истерический и как бы осипший от водки, голос моей маленькой возлюбленной: «Да скоро ли ты кончишь суп, черт бы тебя побрал, зевака эдакий! Звездочет!»

(Шарль-Поль Бодлер, «Стихотворения в прозе». Под ред. Л. Гуревич и С. Парнок, иад. «Посев», СПб., 1909)>

Как ни искусственно это произведение, с некоторым усилием можно догадаться, что хотел сказать им автор, но есть пьесы совершенно непонятные, для меня по крайней мере.

Вот, например, «Le Galant tireur», смысла которой я не мог понять совершенно.

LE GALANT TIREUR