Исповедь оборотня

хождения, меня оповестили, что федеральный судья Присыпкин Юрий Петрович, с

сегодняшнего дня находится в отпуске. После отпуска, в первый рабочий день судьи, я снова

появился в здании суда. Уже, знакомые девушки, сожалея, предупредили: «Смысла ходить, к

ним, нет! Юрий Петрович, переведён в другой город!» Эта была, скорее всего, детская игра

в прятки. Судья прятался, я искал. Но наша незапланированная встреча, с ним, всё же

состоялась.

После неудачных попыток, махнув на него рукой, решил навестить друзей в соседнем

городе. Я так же, как и сейчас, сел в поезд, сложил вещи, устроился у окошка. Вскоре, в купе

вошли две накрашенные женщины и мужчина. Этим мужчиной оказался судья, собственной

персоной. Его признал сразу же. Это что, знак судьбы, повеление свыше, или чистая

случайность? Может, ещё одна проверка меня на человеческие качества? Я пристально

посмотрел на него. Он, сначала, не обращал на постороннего пассажира никакого внимания.

Заметив мои взгляды, заподозрил что-то неладное. При этом старался вести себя

непринуждённо. Во мне бушевало двоякое чувство, с одной стороны, обрадовался этой

встрече, с другой стороны, брезгливое, или даже омерзительное ощущение. Он был мне

неприятен внешне и по сущности. Тогда, являлся, для меня, воплощением подлости,

продажности и низменности. Больше всего раздражало его поведение. Если женщины

спокойны и рассудительны, вели себя, как обычные пассажиры, то Присыпкин вёл себя

вызывающе, несерьёзно, шутил, гримасничал. После каждого взгляда всё больше и больше

угасал. Мне очень хотелось задать ему пару вопросов и посмотреть в глаза. Но с другой

стороны, эти две женщины не имели никакого отношения ко мне, скорей всего, не знали об

его злодеяниях. Не хотелось впутывать их в наши дела. Если я ехал в соседний город, то для

них, дорога была дальняя и долгая. Об этом говорил внушительный пакет с

продовольственными припасами. Я знал, что судья курит, ещё тогда, когда вёл судебное

заседание. И сейчас, держал в руках дешёвую зажигалку и периодически чиркал им, высекая

искры. Скорей всего, пойдёт курить в тамбур, или захочет сходить в туалет и тогда смогу с

ним переговорить. Я терпеливо ждал. Нужно решать эти вопросы не спеша, без свидетелей.

Тем более подвернулась удачная обстановка. У Юрия Петровича изменилось поведение: он

перестал коситься на меня, отпустил взгляд, лицо покраснело. Шумная обстановка

поменялась на тихий шепот. Мне от этого стало весело. Скорей всего судья начал играть

какую-то роль. У него плохо получалось. Две женщины ни как не могли понять причину

такого быстрого изменения в поведении и периодически спрашивали: «Что случилось? Юра!

Что случилось?» Перед самым отправлением, Юрий Петрович, вдруг поцеловал одну в

щёчку, другую в губы и бегом покинул вагон. Разговора у нас так и не получилось. Понятно

было одно: он меня узнал, беспокойное поведение выдало с потрохами. В какой-то степени,

стало жалко его. Жить вот так и всю жизнь бояться людей. Ну что ж, каждый выбирает сам

себе дорогу. Пусть живёт дальше. Одна из женщин, тут же в недоумении, достала телефон и

позвонила: «Алло! Что случилось? И что? Юра, мы же обещали! Что работа? Ты же говорил!

Хорошо! Хорошо! Как только, сразу же приезжай! Будем все ждать!» Поезд тронулся с места.

Я тайком наблюдал за ними. Неожиданно лишённые мужского внимания, они сидели

рядышком, лицом друг другу с разведёнными руками и тихонечко шептались. Вскоре, оценив

меня женским взглядом, возможно, я у них вызвал симпатию, попытались пообщаться. Но

безразличие, с моей стороны, однозначные ответы, отбило у них всякое желание. Вскоре, я

забрался на вторую полку, уступив своё место одной из женщин, и практически всю дорогу

проспал. Перед выходом из купе, взяв вещи, улыбнулся, смотря на них: «Спасибо за

приятную компанию! До свидания!» Спокойно, закрыв за собой дверь, вышел на перрон,

оставив недоумённых женщин одних.

Сейчас сижу и думаю, интересно, сказал ли Присыпкин настоящую причину своего

бегства? Как среагировали эти женщины на меня и на него, после этого? Хотя вряд ли!

Думаю, что такие трусы, как судья, не способны на честный, принципиальный поступок.

Если судить его по тому, как он проводил судебное заседание в отношении меня, то такие

люди оперируют фактами не в объективном плане, а в личных, корыстных интересах. Такое

понятие, как совесть, честь, достоинство, напрочь отсутствует. Я очень сомневаюсь, что он,

ради истины, пойдёт на то, чтоб была подмочена собственная репутация, особенно в глазах

любимых женщин. Тем более, я, для него ничего не значу и никого собой не представляю.

Оказавшись на свободе, с удвоенной энергией включился в борьбу. Понимая

бесполезность обращений в прокуратуру Свердловского района, после общений к

Максимовым, циничным Ждановым, перепуганным Горячевым, решил обратиться в краевую

прокуратуру. После неоднократных обращений, писем и жалоб, в очередной раз, при

встрече, с заместителем прокурора края, он, чуть ли не открытым текстом послал меня на

три буквы:

– Что вы ходите! Ну, что вы ходите! Всё равно этот вопрос ни кто не решит! Это